Клавдия ЧЕРНИКОВА
ДАВАЙ ПОГОВОРИМ НАЧИСТОТУ
* * *
Давай поговорим начистоту:
Обиду брать не будем за основу.
Давай поговорим начистоту:
Доверимся Его Величью Слову.
Пусть будет на вес золота оно,
И пусть в нем добродетель побеждает.
Составим джентльменский диалог,
Как истинным мужчинам подобает.
По-рыцарски давай поговорим:
Чтоб рядом с нами благородство встало,
Чтоб не блеснули лезвием клинки,
Чтоб не зажглись они огнем металла.
По-божески давай поговорим.
Давай поговорим, как мать учила:
В терпении, в прощении, в любви
Порядочность, достоинство и сила.
* * *
Наверно, проще жить:
Не видеть и не слышать,
Когда тупым бездушием
Тебе в затылок дышат,
Когда вся жизнь – как будто
Не сверстанная повесть,
Когда кощунство на алтарь
Кладет себя и совесть,
Когда под маской лжи
По виражам истертым
Катком – наживу из живых,
А заодно – из мертвых,
Когда, не зная меры,
По-русски говоря,
Гребут все без разбора
Под собственное «я».
Я не хочу судить их:
Есть суд намного строже.
Поверьте: я без умысла.
Дай им побольше, Боже.
* * *
Никогда, никогда,
Никогда не спеши
Прикасаться к струне
Отболевшей души.
Не зови, не звони,
Не стучи в ее двери.
Дай согреться душе,
Дай в себя ей поверить.
Надо перестрадать,
Надо переболеть,
Чтобы не потерять,
Чтобы не пожалеть,
Чтобы с верой зажечь
Примирения свечи,
Всех понять и простить,
Все осознанно взвесить.
Никогда, никогда,
Никогда не спеши
Прикасаться к струне
Отболевшей души.
Боль застынет слезой,
Скажет «нет!» утешенью,
И тогда очень долгим
Будет путь к воскрешенью.
* * *
«Дай, Боже! – мы взываем. – Дай нам, Боже!»
Благодарим Его намного реже.
Не оттого ли стонет так Земля,
И ось ее меридианы режет.
Не оттого ли короток наш век,
Что мы душой бедней и жестче стали,
И не живем, а проживаем жизнь
По оборотной стороне медали.
«Прости и помоги!» — Его мы молим.
Нисходит Он – и вновь все забывается.
Не потому ли ран кровоточащих
По всей Земле все больше открывается.
Взываем вновь, с распятьем на груди,
Идем к Нему, идем на покаяние.
И все понять не можем почему
Не сокращается меж нами расстояние.
* * *
Мне жаль людей. За что их Бог обидел?
Я говорю о тех, кто хлесткие слова
Безжалостно бросает в мать родную:
«Ты ничего мне в жизни не дала!»
Скажи, как не стыдился ты людей
И Бога? Как ты Бога не боялся?
Выходит, что не состоялась дочь,
Или, выходит, сын не состоялся.
Прощенья нет и оправданья нет:
Ты не ошибся и не растерялся.
В тебе зерно гнилое проросло,
И ты, как человек, не состоялся.
И будет суд перед крестом могильным.
Суд над собой – нет наказанья строже,
Когда вдруг в одночасие поймешь,
Что нет на свете никого дороже.
Взываю всех и каждого взываю:
Прощеного не ждите воскресенья.
Спешите, люди, бойтесь опоздать,
Не вымолив у матери прощенья.
* * *
Люблю себя за то, что жизнь люблю.
Люблю ее кровинкой, жилкой каждой.
И все никак поверить не могу,
Что оборвется вдруг она однажды.
А впрочем, — нет! В пылинке буду жить.
Дождь благодатный на нее прольется,
И вопреки всему из вечной тьмы
Живой росток на белый свет пробьется.
Подставит солнцу тонкий стебелек,
Пошепчется о чем-то с малой пташкой,
Раскроет осторожно лепестки
И скажется моим цветком-ромашкой.
Увидит внучка, подбежит к нему,
На корточки присядет, приголубит:
«Ты чудо! Чудо бабушки моей.
А бабушка… Она тебя так любит».
И как бы горечь душу нам не жгла,
Есть утешение, как муза у поэта:
Кому-то строго надо передать
Скитание зимы и буйство лета.