В былые времена Добринка действительно называли базарным поселком. До прихода к власти большевиков здесь жили и вели свои дела много купцов. Некоторые по тем временам были по-настоящему крупными бизнесменами. Например, Федоров, которому помимо всего прочего принадлежала открытая им Усманская табачная фабрика…
«Базарный поселок»
Добринка (Добринские Выселки), основанная в 1802 году, долгое время именовалась деревней. После прокладки железнодорожной ветки Грязи – Борисоглебск и возникновения пристанционного поселка слово «деревня» постепенно вышло из употребления. На письмах в графе «Куда» указывалось: «Ст. Добринка Ю.-В. ж.д.». Было и еще одно вполне официальное название – «базарный поселок».
К концу ХIХ – началу ХХ веков станция заняла видное место в экономике тогдашней Тамбовской губернии. В справочнике пассажира того времени читаем: «Добринка. Станция находится при самом селении Добринские Выселки и вблизи села Чуева. При станции образовался большой хлеботорговый пункт, и здесь постоянно находятся десятки скупщиков хлеба, конечно, главным образом евреев. В 1898 году со станции Добринка было отправлено 1925866 пудов хлебных грузов… Для ссыпки и хранения этой массы хлебов, кроме значительного числа амбаров при станционном поселке, на станции устроен большой элеватор».
В «базарном поселке» развивались различные промыслы, действовали небольшие предприятия: три паровых мельницы, швейная, обувная, столярная и другие мастерские. Создавались всевозможные добровольные объединения: артели, товарищества, кооперативы… Открылись фотоателье, цирюльня, аптека, синематограф (кинотеатр). Деловым людям предлагал свои услуги Русско-Азиатский банк. Появились земская и двухклассная государственная школы, а позднее – гимназия. В 1912 году в торжественной обстановке в присутствии купечества, другой знати и священников состоялось открытие пожарной части с каланчой.
Со временем Добринку сделали волостным центром, что стало предпосылкой для придания ей статуса города. Но этому, видимо, помешала малочисленность населения.
Чуйки сменили на пиджаки
Экономическое благополучие ранее захолустной деревеньки в решающей степени зависело от деловой активности местных коммерсантов и промышленников.
Профессиональный революционер А.К. Воронский, проведший несколько детских и юношеских лет в соседнем, через межу, селе Чуевка, в автобиографической повести «Бурса» высказал свое отношение к «базару», к купеческому сословию: «С николаевских времен (имеется в виду император Николай I. – Прим. В.В.), — писал он, — в селе жили евреи, выходцы из черты оседлости… Около базара, на задах, евреи заселили целый поселок. Они ссыпали хлеб, знали ремесла. Православное купечество жаловалось на еврейское засилье: у евреев было больше смекалки, торговых связей, да и крестьян они обвешивали меньше».
Воронский был свидетелем того, как разрастался, богател «базарный поселок». Вот как он красочно описывает свои впечатления от одного из ярмарочных дней. Базар, по его словам, собрался на славу. «Возы ржи, яблок, дынь, арбузов, картофеля мешались с палатками красного товара (тканей, мануфактуры. – Прим. В.В.), с ларьками; манили к себе игрушки, пряники, глиняные свистульки, лубочные книжки. Много добра лежало и просто на дерюгах. Пахло пылью, дегтем, сеном, человеческим потом, ситным хлебом, кумачом. Ржали лошади, мычали коровы, высоко взметывался пронзительный поросячий визг. Пестро, шумно, весело, людно».
Но за этой идеалистической картиной ему виделось другое, как «чугунка» (железная дорога. – Прим. В.В.), базар, хлебная ссыпка разрушали старый натуральный деревенский уклад. «Базар с каждым годом отстраивался, протягивались новые «концы», появлялись новые люди, оборотистые, ушлые, с бессовестными глазами, с наглыми взглядами. Чуйки, поддевки, старомодные сюртуки до пят… сменялись пиджачными парами, шубами на лисьем меху. Мелкая торговля уступала место крупным оборотам. С завистью рассказывали, как в уезде хлебный торговец Урюпинов за одну осень на пшенице, проданной за границу, схватил «куш» около ста тысяч, а торговец Финогенов тоже изрядно набил карман на овсе. Один стал торговать баскунчакской солью, отправляя ее вагонами, другой скупал лес на корню, третий выгодно, за бесценок приобрел помещичье имение, четвертый «обладил» в соседней округе кирпичный завод…»
Рост купеческого благополучия, по свидетельству Воронского, проявлялся не только в этом. «Детей обучали в гимназиях и в реальных училищах. Они приезжали на каникулы и радовали родительские сердца мундирчиками, светлыми пуговицами, кантами, позументами».
Наиболее именитые купцы заводили себе кровных рысаков и на катаньях старались друг друга обогнать с присвистом, с гиканьем… В домах появились рояли, персидские ковры, дорогая утварь, серебро, хрусталь, картины в позолоченных рамах.
Словом, купеческое сословие процветало.
Золотая медаль «За усердие»
Главным богатством нашей местности был хлеб. Его поставляли не только крестьянские хозяйства, но и помещичьи экономии, порой довольно крупные. После уборки урожая в Добринку тянулись повозки и обозы из окрестных сел, а также из соседних уездов. Закупки хлеба были в основном в руках купцов братьев Хазановых, Бирюзовского, Крейнера, Гускина, Копелевича…
Купец А.К. Морозов с семьей.
Оживленной была и торговля разнообразными товарами: от соли и керосина до сложной сельскохозяйственной техники и драгоценностей. К числу именитых купцов относились братья Болховитиновы (бакалейные товары), А.К. Морозов (лесоторговля), А.М. Киселев (мануфактура)… Успешно вели свое дело М.И. Сулимцев, М.А. Чекунов, А.Д. Безпалов, Ф.А. Ушаков, В.И. Стрельникова, М.Н. Логунов, А.П. Петров и другие, владевшие трактирами, чайными, пивными заведениями, винными и мясными лавками.
медаль «За усердие» В.Д. Федорова.
Самым богатым и знатным был В.Д. Федоров. Его отличали не только коммерческий и предпринимательский талант (в 1901 году Федоров открыл в Усмани табачную фабрику, одну из крупнейших в России, существующую по сей день) – он был образованным, широкой души человеком. Помогал бедным, сиротам, способствовал развитию народного образования, благоустройству Добринки. Во многом благодаря его капиталам в Чуевке был построен храм в честь Николая Святителя. Вклад Федорова в столь богоугодное дело был отмечен золотой медалью «За усердие» и Грамотой Тамбовской епархии.
Любопытные подробности из личной жизни знатного купца в свое время сообщила местная жительница Н.Г. Пополитова. По словам Нины Григорьевны, Василий Дмитриевич приходился троюродным братом ее бабушки Груши – Агрофены Анатольевны Грибановой, по-отечески опекал свою многочисленную, хотя и дальнюю родню. Он перевез семью Грибановой из села Никольский Чамлык на станцию, помог устроиться на новом месте.
Федоров стал крестным отцом своих племянниц. Одну из них, Екатерину Никаноровну, дочь Агрофены Анатольевны, отдал замуж с хорошим приданым. Н.Г. Пополитова рассказала: «К свадьбе он положил в банк на ее имя 500 рублей. Справил ей и моей маме Татьяне Никаноровне (тоже к свадьбе) по ротонде из шелкового плюша на лисьем меху с большим воротником из японской лисицы, по два зимних, осенних и летних пальто, костюмы, шелковые и шерстяные платья, постельные принадлежности, а также золотые украшения».
Естественно, родственники в долгу не оставались. Бабушка Груша ежегодно варила для Федорова варенья (это дело он никому больше не доверял). А племянница Мария Никаноровна, первая в Добринке красавица, будучи непревзойденной портнихой, обшивала не только семью Владимира Дмитриевича, но и все здешнее купечество.
Кстати, в числе приказчиков Федорова был Я.И. Горбачев, ставший мужем Екатерины Никаноровны. Яков Иванович и его жена умерли от тифа в 1921 году, оставив девятерых детей, самому младшему из которых было около трех лет. Заботы о сиротах взяла на себя не вышедшая замуж Мария Никаноровна. При поддержке крестного отца она всех вырастила достойными людьми.
Ну совсем как господа
Далеко не все купцы стояли за прилавками или принимали зерно на ссыпных пунктах. Для этого нанимались приказчики, весовщики, таксировщики, грузчики, другой подсобный персонал. Сотни добринских и чуевских обывателей получали постоянную работу, кормили свои семьи.
Но, конечно, ключевой фигурой в купеческих делах был приказчик. На эту должность привлекались наиболее грамотные, смекалистые и расторопные люди, умевшие обращаться с весами, вести денежные расчеты. В одном лице такой работник совмещал продавца, кассира и товароведа.
Визитная карточка одного из приказчиков.
По ярмарочным дням приказчики выезжали в села уезда, где их называли краснорядцами, то есть торговцами красным товаром.
Как правило, эти люди получали хорошее жалованье, приобретали приличные манеры, одевались, словно господа, нередко были вхожи в местный «высший свет». На этой должности удерживались лишь те, кто не только обладал умением успешно торговать, но и, самое главное, пользовался полным доверием хозяев. У порядочных купцов особо ценились честность приказчиков, их умение обходительно обслужить покупателей.
Упомянутая выше Н.Г. Пополитова оставила после себя такую запись: «Мой отец Григорий Васильевич Веретенников служил приказчиком у торговца мануфактурой А.М. Киселева. Хозяин во всем доверял ему. Во время своего отсутствия полагался на него, как на самого себя, уверенный, что отец чужого не возьмет и другим не позволит. Приказчики знали: если кто-то из них совершит по нечаянности промашку, Григорий Васильевич не донесет хозяину, за что его и уважали».
Мой дед А.И. Волокитин служил приказчиком и приемщиком зерна у богатейших торговцев Хазановых. По справке, выданной сельсоветом, он вел «правильный прием крестьянского хлеба в отношении точности взвешивания, определения его качества и оценки», благодаря чему жалоб от населения не поступало.
Но были и такие торговцы, которые поощряли своих приказчиков на обсчет и обвес. Вениамин Васильевич Логунов, живущий ныне в Воронеже, сообщил: «Зятем моего дедушки был Константин Иванович Секачев, по прозвищу Костюха – среднего роста, статный человек, обладавший большой физической силой. Он работал приемщиком зерна. Одевался в полушубок и подпоясывался кушаком. На ссыпном пункте стояли огромные весы со стрелкой. На коромыслах висели на цепях площадки. На них помещали большие бадьи, в которые мужики насыпали зерно. Дед Костюха стоял у бадьи и незаметно для других ставил ее дном на конец кушака. Показание весов искажалось. Таким образом, хитрый приемщик надувал крестьян на пуды. Хозяин был доволен работой деда Костюхи. Привозил ему из Москвы подарки: то шапку, то резиновые боты (на станции была непролазная грязь), то еще что-нибудь завидное. Дед Костюха гордился своим положением, всегда был при деньгах».
А вот отзыв о приказчиках одного из старейших жителей Добринки С.Н. Саранцева: «При приемке зерна у крестьян (я сам был свидетелем этого) их всегда обвешивали на 15 – 20 килограммов с воза. Точно также обманывали мужика и при продаже ему какого-либо товара: обвешивали, обмеривали, подсовывали товар с гнильцой. Если мужик замечал, что его обманывают, и начинал требовать порядка, то на помощь этим жуликам тотчас же появлялся урядник или стражник. Посчитают обманутого мужика бунтовщиком, изобьют, а то и под арест посадят. Обращаться за защитой к власти было бесполезно».
Самые предприимчивые из числа приказчиков, накопив опыт и капитал, сами становились коммерсантами. К примеру, В.И. Яриков и И.А. Секачев, начав с мелкой торговли, открыли свои мясные лавки. То же самое произошло с братьями Алексеем и Серафимом Размолодиными.
Неисповедимы пути Господни
Но вот свершились революции – Февральская, затем Октябрьская. В Добринке были созданы новые органы власти: волисполком, волком ВКП (б), комитет бедноты. Стали наезжать продотряды по изъятию «излишков» хлеба у населения, выметая порой до зернышка. Началась экспроприация частной собственности.
За это дело особенно рьяно взялся волостной комитет партии. В воспоминаниях старых большевиков, опубликованных в районной газете почти полвека назад, говорилось: «Было решено экспроприировать у торговцев и ссыпщиков зерна привокзального поселка все движимое и недвижимое имущество. Это решение члены Добринского сельсовета выполнили в течение одного дня. Двухэтажное здание купца Балакирева занял комитет партии и волостной комитет. Жилой дом торговца Болховитинова оборудовали под больницу. Здание торговца Сухова использовали под клуб. В жилом доме ссыпщика Братчикова расположилась милиция. Паровую мельницу буржуев Дегтева, Сегаля и Копелевича передали в распоряжение Усманского продкома. В магазинах базарников Богомолова, Болховитинова и Ушакова открыли торговлю экспроприированными товарами, которых набралось на несколько десятков тысяч рублей золотом. Это были первые советские магазины…»
Но за столь благостными воспоминаниями скрывалось и другое – растащиловка чужого добра: грабь награбленное! Многие активисты, совслужащие сумели под шумок немало прибрать к рукам. Расцвела нелегальная торговля. Сын лавочника С-ва, подвизавшийся в органах власти, заделался тайным спекулянтом-мешочником. Но, видимо, почуяв неладное, исчез в неизвестном направлении. И объявился лишь в 1966 году… с орденом Ленина на груди. Пришел в райком партии и потребовал признания своих былых революционных заслуг. И что же? На волне подготовки к 50-летию Великого Октября ему было присвоено звание почетного гражданина Добринки. Правда, его портрет так и не повесили на видном месте, хотя он добивался и этого.
Чего только не бывало в нашей непростой истории! Но вернемся к начальному периоду Советской власти. Политика «отобрать», отягченная невзгодами Гражданской войны и неурожаем, внесла в жизнь обывателей сумятицу, чувство неопределенности и тревоги. Наступили разруха и голод. В 1920 – 1921 годы разразилась эпидемия сыпного тифа, унесшая множество жизней.
Большинство торговцев и промышленников, спасаясь от преследования, поспешили покинуть «базарный поселок». Но, как говорится, неисповедимы пути Господни. В 1921 году по инициативе В.И. Ленина в стране объявили новую экономическую политику (НЭП), ставшую частью государственного капитализма. Вновь заработали частные ссыпные пункты, магазины, лавки, чайные, другие торговые точки, промышленные предприятия. Успех НЭПа был настолько велик, что за короткий срок привел к повсеместному подъему крестьянских хозяйств, небывалому оживлению промышленности. Добринские прилавки, как и в лучшие дореволюционные годы, стали ломиться от всевозможных товаров.
Местная ребятня во время каникул проходила у торговцев своего рода трудовую практику. Старейший журналист В.С. Рязанцев, чьи детские годы пришлись на период расцвета НЭПа, писал: «Летом мы, подростки, работали у богатеев. Мне, к примеру, приходилось наниматься к купцу Копелевичу. Нередко вместе со мной работал товарищ с соседней улицы Иван Косырев. С раннего утра нас посылали на огород, мы пропалывали и окучивали картофель, цикорий, убирали в саду яблоки ранних сортов. В полдень хозяйская кухарка тетя Шура – Александра Федотьевна Логунова – кормила нас горячими щами с солониной и черным хлебом. А вечером, когда солнце заходило за горизонт, из дома выходил неразговорчивый пожилой хозяин с лысой головой и седой бородой и, как обычно, со словами: «Дети, идите отдыхать» — вручал нам ежедневный заработок – по 20 копеек на каждого».
Появился необычный магазин – «Торгсин» (торговля с иностранцами), предлагавший иноземные и особо дефицитные советские товары в обмен на сданные изделия из драгоценных металлов.
Зажиточные граждане той поры вносили весомый вклад в социальное, говоря современным языком, развитие Добринки. В 1924 году у ворот Никольского храма была поставлена деревянная под железной крышей четырехклассная школа с квартирой для учителей. В том же году вступил в строй крупнейший в Тамбовской губернии элеватор (взамен прежнего). От железнодорожного вокзала до церкви проложили булыжную мостовую.
«Немедленно раскулачить!»
Словом, жизнь вновь налаживалась.
И вот очередной крутой поворот в государственной политике. На ХV съезде ВКП(б), состоявшемся в декабре 1927 года, НЭПу и государственному капитализму в целом был вынесен приговор – окончательный и бесповоротный. Страна по всем направлениям переходила на социалистические рельсы. И вновь, как и в первые послереволюционные годы, началась бескомпромиссная борьба с «буржуазными элементами» — широкомасштабная экспроприация, раскулачивание торговцев, промышленников, а заодно и священнослужителей.
Была создана специальная комиссия по раскулачиванию из шести человек во главе с председателем Ромашовым и секретарем Кожевниковым с участием сотрудника ОГПУ (орган по охране государственной безопасности. – Прим. В.В.). Комиссия действовала, не тратя времени на долгие разбирательства. Имеешь значительную собственность, а если к тому же заподозрен в нелояльности к Советской власти, значит, виновен.
Приведу отрывки из протокола ее заседания от 2 марта 1930 года:
«Болховитинов Митрофан Михайлович, 62 года, монархист. Брат Иван Михайлович, 68 лет. Прапорщик в Русскую мировую войну. С 1917 по 1929 год (так в тексте. – Прим. В.В.) – офицер старой армии. Имел 45 батраков. Братья – крупные торговцы скобяными товарами и сельхозмашинами, имели несколько магазинов».
«Ушаков Федор Аркадьевич. До революции крупный торговец. Имел бакалейный, железо-скобяной магазины, винный склад и крупную хлебную ссыпку. До 1929 года тоже крупная торговля хлебом. К наемному труду привлекал 35 человек. Сын Дмитрий – бывший офицер, ведущий подпольную агитацию против партии».
«Копелевич Павел, еврей, 1847 года рождения. Подпольный монархист. Крупный торговец хлебом. Имел до 20 батраков. Как монархист политически неблагонадежен, враждебно относится к мероприятиям Советской власти».
О политической атмосфере той поры свидетельствовала заметка в усманской окружной газете «Путь Ленина» под красноречивым заголовком «НЕМЕДЛЕННО РАСКУЛАЧИТЬ!»:
«В поселке Добринка и в селе Чуевка осталось много нераскулаченных торгашей. Сельсовет почему-то до сих пор церемонится с ними, боится побеспокоить. А торгаши не спят и открыто ведут среди крестьян свою вредительскую агитацию. Ходят на собрания и резко выступают против общественных работников – учителей, совслужащих и партийных работников. Вредительскую работу кулаков-торгашей надо пресечь в корне. Сельсовет, немедленно займитесь этим!
СВИДЕТЕЛЬ».
Большинство торговцев и предпринимателей, не успевших покинуть пределы «базарного поселка», было репрессировано с высылкой за пределы Центрально-Черноземной области (как правило, на Соловки, в Казахстан или Сибирь). Эта участь, в частности, постигла П.С. Копелевича, М.А. Чепукова, Г.И. Горбачева, М.Т. Костомарова. Дальнейшая их судьба неизвестна. Но кое-кто остался, добровольно отказавшись от права на свое имущество. Так, И.П. Копелевич устроился на должность делопроизводителя волземкома. Но впереди был печально известный 1937 год…
Валерий ВОЛОКИТИН.
Фото из архива автора.
