Удивительна жизнь этой женщины. После института уехала учить ребятишек на Камчатку. Вернувшись, потеряла подругу, заменив маму её детям. И всё это было в жизни Александры Никитичны КУРИЛОВОЙ из Салтычков.
КАМЧАТКА — ЭТО БЛИЗКО
Именно так — тепло и сердечно — воспринимала тот край на конце белого света Александра, куда попала по распределению после Липецкого пединститута, где выучилась на учителя математики, физики и черчения. Хорошо знала немецкий, поэтому нередко преподавала и его. Да и, вообще, Шурочка Тонких (в дев.), родившаяся в 1932-м в Падворских Выселках, и в своей начальной школе училась отлично, и потом в Хворостянской десятилетке, поэтому и свои предметы знала, и гуманитарные. На борьбу с безграмотностью её направили в те далёкие места.
— Мама с восторгом вспоминала, как три года, с 1953-го по 1956-й, там работала, — рассказывает её сын Владимир Григорьевич Курилов, — она всегда подчёркивала, какая там красота и насколько на Камчатке добрые люди, готовые помочь в любую минуту.
Можно лишь представить, каково в той сторонке оказаться. Она и сейчас кажется нам экзотикой, а уж через восемь лет после войны — вовсе. Однако местное население очень хотело учиться. Расстояния — огромные. Преодолевать их можно было только на собачьей упряжке. И к этому она привыкла вместе с коллегами, приехавшими туда тоже по комсомольской путёвке.
Лишь письма соединяли её с большой землёй, какие ждали обе стороны с нетерпением. Александра присылала и фотографии. Кто-то после на полуострове остался, она вернулась домой. В роно ей предоставили место в 8-летней Салтычковской школе. Тут после не только вела уроки, но и была завучем. И всякий раз, делая замечания мальчишкам «с камчатки», вспоминала настоящую, далёкую и такую близкую, где оставила много своей души.
— А меня в школе одноклассники, если не сильно были готовы к уроку, просто умоляли: «Володька, выручай! Спроси что-нибудь про Камчатку». И тогда маму не остановить. Долго и красочно говорила о тех местах. Хотя в целом наша Александра Никитична была на уроках очень строга, могла лишь взглядом своим всех успокоить моментально. И всё-таки слабое место и у неё было. И, конечно, мы этим пользовались. Но не злоупотребляли, иначе б мне потом дома влетело, да и после на уроках не поздоровилось: отвечал бы на каждом. А вела-то у нас матушка алгебру, геометрию, физику, черчение и немецкий. Почитай каждый день — половина уроков её. Поэтому — или шути, или зубри.
ТРОИХ СИРОТ ПРИНЯЛА ПОД КРЫЛО
Но всё это было потом, когда своих детей родила.
Шурочка в Салтычках подружилась с коллегами. С одной из них у местной бабушки квартиру снимает. И вдруг в 1962-м в возрасте 37 лет от онкологии умирает их подруга, учитель русского языка и литературы Мария Михайловна Курилова, оставив мужа Григория Борисовича с тремя детьми. Вдовец был уважаемым человеком. Работал заведующим молочно-товарной фермой, столовой, сельсовет возглавлял, управлял бригадой…
Так совпало, что в самый страшный момент его направляли на учёбу в столицу, но жена умерла, на руках — трое детей (Свете — 13 лет, Ване — 7, Олечке — 4 годика). Не до того мужчине. Уехал кто-то другой. И наверняка добрые люди стали советовать Григорию присмотреться к серьёзной Александре, хотя они друг друга знали и так. Всем понятно: выйти за вдовца с тремя ребятишками может только твёрдая характером, да ещё любящая детей женщина.
— Родители Вашей мамы не перечили ей в этом, всё-таки трое — не один? — спрашиваю у Владимира Григорьевича.
— Знаете, нет. И бабушка с дедом ни разу не заикнулись, что её дочка такую ношу на себя взвалила. Они хорошо знали моего отца, он был без вредных привычек. Я за всю свою жизнь ни разу не слышал, чтоб мама пожалела о своём поступке.
Многие, узнав об этом, очень поражались её решительности. Да, такая ответственность! И тем не менее Александра сумела стать им мамой. В 1964-м потом в семье родился Владимир, в 1968-м — Наталья. Обязанность же на самом деле великая. Да ещё горе за горем поджидало Куриловых. Через три года, как Шура сошлась с Григорием, умирает их первая Светлана. В 16 лет девочка подавилась… Спасти не удалось.
— Если старшего брата Ивана я больше в качестве наставника воспринимал, то Света мне настоящей нянькой была, — вспоминает Владимир. — Ваня мне книгу подарил с подписью: «Вовке на день рождения — 7 лет». До сей поры храню эти рассказы Чехова. Мама мне его в пример ставила: «Посмотри, как у Вани постель ровненько заправлена и одежда на своём месте». Он от этого нос задирал и тоже начинал мною командовать. Хотя, когда появились свои дети, я стал понимать, насколько педагогично мама с нами себя вела. И Ваня умным был. Единственный как лучший из Салтычковской школы побывал в Артеке.
… Проходит некоторое время, Ольга вышла замуж, уехала в Москву, родила ребёнка. И вдруг — страшная телеграмма летит в Салтычки: попала под машину, погибла. Двухлетняя дочка осталась сиротой.
— После этого у отца начались серьёзные проблемы со здоровьем: инсульт за инсультом, потом тромбы, ногу ампутировали. Он так и не смог оправиться от такого горя. Умер в 66 лет.
УЗНАЛ, ЧТО НЕ РОДНЫЕ, В 17 ЛЕТ…
Меня ж во всей этой истории поражает и поступок самой Александры, и тот момент, что Владимир лишь почти в армейском возрасте от Ивана узнал, что у них мамки на самом деле разные. Настолько женщина сумела сплотить свою семью.
— Для меня это было шоком, — признаётся собеседник, — я думал: он шутит, ведь они звали её, как все дети на свете, — мамой. Мне и мысль такая в голову не пришла б никогда, что он пасынок, а девчонки — падчерицы.
— А свекровь у Вашей мамы была? Она, как одна героиня в фильме «Мачеха», не настраивала ребятишек против Вашей мамы? — задаю вопрос собеседнику.
— Поначалу, по словам мамы, её свекровь, а моя бабушка Екатерина Сергеевна, сравнивала покойную Марию с ней. В отличие от мамы та была более покладистым и спокойным человеком. Такая тяжёлая работа в школе, троих родила, да ещё заболела потом… Мама, как пришла, стала порядки им перед домом наводить, скомандовала отцу — вырубить ненужные кусты и деревья перед окнами. Бабушка завозмущалась: «Вот Маша ничего не портила…». Но потом маме сто раз говорила спасибо: «И вправду — виднее в доме стало!». И нас, детей, бабушка тоже не делила, поэтому я жил в неведении о поступке мамы.
Не разделяла внуков, как поначалу и детей, Александра. Их у неё 8 было. Вязала им варежки, носки… Дочка от погибшей в Москве Ольги всегда приезжала в Салтычки. И они во взрослом возрасте узнали, что их кровную бабушку зовут не Саня, а Маша.
— Именно Саня — так звал её ласково отец, — продолжает Владимир Григорьевич, — зато нам в школе лишь по имени-отчеству позволялось её называть, никаких поблажек. Что в школе ни мам, ни тёть не бывает, а все только учителя, это мне моя Александра Никитична по дороге в школу еще в первом классе объяснила. Зато я пришёл, один урок отсидел, гляжу: все какие-то палочки и крючки взялись писать… Я ж умел и читать, и писать, хоть и пошёл на год раньше своего возраста. «Делать тут мне нечего», — решил. На перемене собрал портфель, и — домой ходу. Могу лишь представить состояние мамы и её глаза, когда наша первая учительница сказала ей в учительской: «Ваш Володя ушёл домой с уроков».
Ну а дома беглеца ждала лекция с моралью: «Либо ты учишься с этими детьми, либо садишься дома до следующего года, и будем ждать, когда повзрослеешь!». Деваться умнику было некуда, начал со всеми крючки и палочки писать. Сразу правильно понял наказ мамы и стал хорошо учиться. После школы Владимир, как потом и младшая сестра, решил поступать в пединститут на спортивный факультет. Но конкурс был огромный, не хватило балла парню. Зато после всю свою жизнь посвятил защите Родины, отслужив много лет в Пограничных войсках, как и отец. В семье Владимира пограничники теперь все, В.Г. Курилов сейчас в отставке и возглавляет Хворостянский сельсовет. А младшая Наталья, как и мама, трудится учителем в одной из школ Санкт-Петербурга.
КАКИЕ УЧИТЕЛЯ БЫЛИ!
— То поколение педагогов, — подытоживает Владимир Григорьевич, — я особенным считаю, примером трудолюбия и преданности своему делу. Например, в 50-е годы в нашей Салтычковской восьмилетке было 152 ребёнка и 48 человек коллектива, то есть учителей вместе с конюхом, истопниками и техничками. А учителя ещё огромное хозяйство дома держали, после уроков детей оставляли, кружки вели. Моя первая учительница Валентина Андреевна Татарова каждый день за 5 километров ходила из Ольшанки. Зимой ни зги не видать. Она идёт первая, натаптывает дорогу, следом за ней — ребятишки, выстроенные по возрасту. Так учителя ещё такие праздники устраивали и себе, и нам!
И Владимир вспомнил, как его родители дружили с семьёй историка Михаила Николаевича Селиванова и его жены Марьи Ивановны, учителя русского. Отмечали вместе все праздники и дни рождения. Присутствовали на тех весёлых торжествах и их дети, но сидели в отдельной комнате.
— Глядя на наших учителей, многому можно было научиться у них и на уроках, и в жизни. Просто педагоги от Бога. Спасибо каждому. И, прежде всего, маме. Она работала долго. Её много раз с пенсии отзывали. Когда папа умер, чтобы не скучать, помимо своих хлопот по дому, безвозмездно помогала прясть соседкам шерсть. Те либо не умели, либо времени не оставалось. А я её прялку до сей поры храню. Мама на самом деле была сильным человеком. Знала, что уходит из-за болезни, но всё дома суетилась и к нам, мы в тот момент жили не в Магадане, а уже в Воронеже, согласилась приехать лишь за 9 дней до кончины в 2006-м. Просто не люди были — настоящие титаны. Моя же супруга Ольга до сей поры удивляется, как мама отважилась за вдовца с тремя детьми выйти…
