Падворские Выселки Хворостянского сельсовета — когда-то богатый колхоз имени Первого Мая. Сейчас там только один жилой дом, эта улица в поселении называется Дачной. Кто там жил и куда вновь переселился?
ОБРАЗЦОВОЕ КНЯЖЕСКОЕ ВЛАДЕНИЕ
Сейчас эту деревушку, расположенную в полутора километрах от ст. Хворостянка в сторону Салтычков и Нижней Матрёнки, от асфальта не разглядеть. Разве что, если знаешь, где она была, то голову повернёшь направо, да ещё автобусная железная остановка даёт понять, что кто-то здесь выходит. А так из прежних более пяти десятков домов — только один в зарослях стоит. Но теперь в нём не местный житель продолжает жить, а новосёл с недавних пор, да и то наездами. Но обо всём — по порядку.
Падворские Выселки образованы в начале 20-х гг. прошлого века переселенцами из соседних деревень прежнего Усманского уезда: в основном из села Падворки (село Княже-Байгорской волости, в котором в 1914 году было 2812 жителей), а также ближе к станции Хворостянка переселились выходцы из Дебри, Гаршино, Коробовки. Сейчас село Падворки (грязинские) — это Коробовский с/с Грязинского района. А ранее все перечисленные сёла и деревни входили в бывший Хворостянский район, Падворские Выселки — в его Никольский сельсовет. И, если посмотреть на фамилии основных падворцев и падворских выселенцев, то одни и те же: в основном Тонких. Много проживало Пеньковых, Чернышовых, Добрыниных, Гундровых. Свои фамилии они принесли из тех мест.
Всё это возникло в советские годы. А до того — это богатейшие земли князя Вяземского. Сначала Леонида Дмитриевича, потом его сына Бориса, растерзанного солдатами на вокзале в Грязях в 1917-м. Вся территория входила в Ольшанское отделение образцового имения «Лотарево», о котором в России учёные писали книги, приводя эти владения в пример.
В 1891 году в Ольшанском отделении Лотаревского имения было устроено 5 прудов для накопления талой воды, которая стала применяться для орошения посевов. Урожайность сельхозкультур увеличивалась в 2-3 раза. В 1896 году имение «Лотарево» ещё и за лесоразведение наградили премией, лесом здесь засаживались неудобные низменные места. Пруды располагались поблизости от Падворских Выселок, а дубовая роща на её окраине, посаженная ещё князем, до сей поры шумит. Одним словом, вот на таких плодородных землях переселенцы основали П. Выселки, вернее, они сюда выселились.
ПРИБЕЖАЛИ С ДЕТЬМИ ЖИТЬ К СВАТУ
— Не все хотели сразу вступать в колхоз в 30-е годы, — рассказывает Александра Тимофеевна Коровина, появившаяся здесь на свет в октябре 1941-го, сейчас проживающая в Хворостянке, — одним жалко было свой скот или зерно отдавать в общее пользование, другие не принимали советскую власть из-за того, что большевики разрушили церкви.
И женщина поведала историю своей семьи. Её дед Кузьма Добрынин, живший сначала в Падворках (грязинских), не был богачом, чтоб кулачить его: коровку держал, овечку. Середнячок, одним словом. Он так и сказал: «Душу нечистым на продажу не отдам, вы все храмы разорили». И услышал от организаторов колхозов в ответ: «Тогда мы твою скотину на продажу!». — «Продавайте!». Те забрали животных. Прошло какое-то время, вновь они: «Тогда мы твой дом на продажу!» — «Продавайте!». Так и остался без жилья, хотели его отправить на Соловки с семейством. Но добрые люди предупредили, стали Добрынины скрываться на болоте. Вроде от раскулачников спрятались. Однако скоро зима, и уж от мороза по болотам с детьми недолго пробегаешь.
— И решил дедушка, — продолжает собеседница, — на зиму попроситься пожить к своему свату подальше от дома — в Падворские Выселки, так как старшая сестра моего отца уже вышла в это место замуж. Некровный родственник был добрым человеком, принял горемык. Стали вместе в одной небольшой избушке спасаться. Представляете, сколько народу было: мои дедушка с бабушкой, их пятеро детей, да у тех огромная семья своя. Наверно, моей тёте одной было хорошо: её родители всегда рядом. Да и папа говорил, что они во всём старались помогать своим сватьям: как-никак нахлебники.
К весне Добрынины купили сруб, стали свой дом ставить. Но дело для простых людей не очень быстрое. Тут отец моей героини Тимофей в 1935-м собрался жениться. Свадьбу, разумеется, играли тоже в этом сватовом доме. Да и новая сноха пришла поначалу туда же. Сразу столько семей проживало в одной крестьянской избе! И дружно жили, младшие подчинялись старшим. Зимой — под одной крышей. Я это слушаю и не перестаю удивляться мудрости и терпению того поколения. Лишь по теплу могли молодые «ячейки» разойтись по клетям-амбарам. И всё-таки Добрынины потом вступили в колхоз.
ЖИЛИ В «ПЕРВОМАЕ» БОГАТО
— Папу в 1937-м в армию забрали, три года служил, в 1940-м он вернулся. Но долго дома не похозяйничал. В 1941-м его вновь призвали, только уже на войну, а я в октябре появилась. Вернулся он с фронта сильно раненным. Зато живым. Нас четверо родилось. Младше меня Виктор — в победном 45-м году, Анатолий — в 48-м, Николай — 52-м. Мама с отцом в колхозе имени Первого Мая всю жизнь трудились.
И Александра Тимофеевна так эмоционально обо всём говорит, из детства хорошо помнит, что у них у каждого дома по 50 соток земли было отмерено, огромные сады падворские выселенцы себе насажали. Разные сорта груш, яблонь, а уж вишни — не считано корней под каждым окном росло. А поблизости ведь в деревнях у колхозников таких садов не было. Видимо, все растения выселенцы могли принести из прежних княжеских владений, да и сад его тоже был рядом, в Ольшанке. Помимо этого, 10 га в «Первомае» было отведено под колхозный сад. Тоже чего только ни росло! В чистом поле колхозники сами деревья сажали. (Сейчас на этом месте всё досконально расчищено, поскольку сад постепенно зарастал и зарастал. С одной стороны, рядом с хворостянским кладбищем, езиды организовали свой погост).
Женщина вспоминает, как в 50-е гг. строили в Падворских Выселках просторный клуб. Работали в «Первомае» правление, медпункт, баня, коровник, конюшня, овчарник, свинарник, мельница, рига… Всё в колхозе было. Насчитывалось 480 га плодородной земли. К труду колхозники относились ответственно, потом на трудодни получали хлеб, молоко, мясо… Одним словом, всё, что требовалось для проживания. Уж когда в деревню пришли трактора (1931 г.) и вовсе урожаи у первомайцев стали высокими.
И вновь из своего детства собеседница вспоминает, как у звеньевой делили сахар на дому да целая гурьба ребятишек туда набилась: — Хоть палец обмакнуть немного в сладенькое дадут.
В редакции «ДВ» благодаря краеведу Валерию Николаевичу Волокитину, работавшему в юности в газете «Красное Знамя» Хворостянского района, сохранилась подшивка газет за 1959-й год. И, конечно, в ней почти в каждом номере упоминается колхоз имени Первого Мая из Падворских Выселок. Газета буквально документально описывает всё, что говорит моя собеседница из своей далёкой юности. Кстати, в том году, скорее всего, эта небольшая артель вместе с такими же мелкими вошла в состав большого колхоза «Советская Россия», поскольку в начале года все сводки за урожаи и надои в газете даются по «Первомаю», а в самом конце 1959-го его уже называют бывшим колхозом, который там то хвалят, то критикуют, если в чём-либо начали отставать.
Мне бросилась в глаза статья с призывом: «Превратим наш район в цветущий сад!». В ней говорится, как преобразился за последние годы районный центр — Хворостянка, тут появилось много насаждений, а «ранее здесь почти не было зелени». В этом же материале перечисляются нерадивые хозяйства и их руководители, кто «по-прежнему отмахивается от разведения фруктовых и декоративных деревьев». И одновременно администрация района ставит в пример «1 Мая»: «В бывшем колхозе имени Первого Мая в этом году получено от садоводства несколько десятков тысяч рублей прибыли. Кроме того, большое количество фруктов было роздано колхозникам на трудодни»… То есть и дома, и в своём колхозе первомайцы основательно занимались садоводством.
По надоям молока колхоз бывал обычно в золотой середине и даже выше из 9 хозяйств. В статье «Успех доярок» упоминается имя победительницы из Первого Мая П.П. Некрасовой, «надоившей 2900 кг от каждой фуражной коровы». Здесь же говорится и о её коллегах по работе — Г.К. Комолых и М.С. Курлыкиной. Может, сейчас такие надои и смехотворны, но тогда это были достижения. Как и успех часто встречающейся на страницах районки 1959-го комсомолки Зои Пеньковой, которая «настойчиво боролась за выполнение своих обязательств». Их имена я перечисляю лишь с одной целью: наверняка у этих людей есть потомки. Пусть гордятся своими предками.
СКОЛЬКО ВЫШЛО УЧИТЕЛЕЙ ИЗ ПАДВОРЦЕВ!
Ну и, конечно, главным зданием в Падворских Выселках считалась начальная школа, где дети учились 4 года, а потом с 5 по 10-й ходили в Хворостянку. С одной стороны постройки педагоги жили. Например, Александра Тимофеевна не забыла свою первую учительницу-вдову Одинцову Марью Сергеевну, какая днём ребятишек учила, а по вечерам проводила ликбез у их неграмотных родителей и бабушек. Те тоже старательно учились. Ну и сами над собой подсмеивались. Спросит какая-нибудь селянка у педагога, поставив руки в боки: «Какая это буква, я забыла?» — «Ф». Согнёт руку перед собой: «А такая?» — «Ч»…. И повеселят, бывало, себя сами, и научатся в конечном итоге грамоте.
— Я тоже хорошей ученицей в школе была, хотела на учителя дальше пойти, — утверждает А.Т. Коровина, — но папа-инвалид 1-й группы сказал: «Мы тебя не потянем, дочка. Чем остальных кормить? Я ненадёжный». Так и осталась. Правда, сразу почти позвали продавцом в книжный магазин в Хворостянку. Потом уехала в Дубовое на птичник. После курсы продавцов окончила. Всё слава Богу. Трудилась в Нижней Матрёнке, на Плавице и в Хворостянке… Столько лет в магазине, потом в сельсовете кассиром! С мужем воспитали троих сыновей. У меня 4 внука и внучка, 7 правнуков уже.
Вместе с главой Хворостянского сельсовета Владимиром Григорьевичем Куриловым, сопровождавшим меня в пути, начали считать учителей, выходцев из крошечных Падворских Выселок. И получилось немало на его памяти — не менее 10. Так, к примеру, родители бывшего главы Добринского района Валерия Васильевича Тонких — Мария Ивановна (в дев. тоже Тонких) и Василий Егорович Тонких родились там же. И всегда по-доброму говорили о своей малой родине.
— Мама моя — учитель начальных классов, истории и немецкого языка, преподавала в Ольговке, — тепло рассказывает Валерий Васильевич о своих родителях, — отец был участником войны, руководил колхозом, был несколько лет председателем сельсовета. Несмотря на свою огромную занятость, они держали большое хозяйство. То поколение, перенёсшее войну, — люди какой-то другой организации и закалки в сравнении с современными. Своих маму с папой помню только работающими, ни минуты не сидящими без дела. Да и нас ведь у них было пятеро!
У Владимира Григорьевича Курилова — свои особенные воспоминания о Падворских Выселках. Его мама Александра Никитична (тоже в дев. Тонких) — учитель математики, физики, черчения, также родилась там, после института трудилась на Камчатке, потом и до конца дней — в Салтычковской школе. Судьба её настолько интересна, что отдельно поговорим об этом человеке в одном из следующих номеров.
В похозяйственной книге 1947-49-х годов в посёлке Падворские Выселки насчитывается 65 человек. Да-да, именно так этот населённый пункт числился в советские годы в документах, а не деревня. Хотя все мы знаем: село — там, где стоит храм, остальные — деревни. То есть местная власть либо совсем хотела с «тёмным» церковным прошлым покончить, либо на карте Падворские Выселки по-старому были обозначены сокращённо «пос.», то есть «поселение», но его расшифровали как «посёлок».
Из одних только Падворок (грязинских) в 20-е гг. прошлого века, по словам В.Г. Курилова, сюда выселились 48 дворов, поскольку там население росло, земли не хватало, а здесь — простор. Сюда перебрались и его родственники: дед Никита и два его брата — Ефим и Степан. На могилы своих родных они по-прежнему пешком, сокращая путь по полям, ходили в свои старые Падворки.
В годы войны, конечно, количество населения уменьшилось, прежде всего, мужского. Дома стояли в Падворских Выселках лицом к лицу. Чистая улица просматривалась от начала и до самого конца.
Вернёмся к нашим педагогам. Из 65 человек буквально каждый шестой выбрал такой путь. И всё-таки самый известный из них — Владимир Ефимович Тонких (1938-2017 гг.). Он стал легендой не только в Добринском районе, но и во всей нашей области. В.Е. Тонких называли главным учителем липецкой педагогики.
Его отец погиб на фронте, Володя с детства познал голод и бедность. Но он всегда стремился к знаниям. В 1955-м году окончил Хворостянскую среднюю школу и поступил на историко-филологический факультет Мичуринского пединститута. Получив диплом, по распределению уехал преподавать на Алтай. Вернувшись, возглавил Шовскую среднюю школу в Лебедянском районе, а затем там же отдел народного образования. Позднее он стал директором Лебедянского педучилища.
С 1985 года Тонких работал заведующим отделом народного образования Липецкого облисполкома, а с 1996 года — председателем департамента образования и науки администрации Липецкой области. За свою жизнь отдал образованию 49 лет, из которых 18 (1985–2003) был во главе региональной системы образования. Авторитет Владимира Ефимовича среди учителей был непререкаем. Коллеги отмечали его интеллигентность, простоту в общении и глубокие, буквально энциклопедические знания. Главный педагог области часто бывал на малой родине, особенно по великим праздникам. Вместе с собой на могилы родных привозил детей и внуков.
«РАССКАЖИ МНЕ СКАЗКУ, БАБУШКА»
— Я очень любил у бабушки Насти в Падворских Выселках бывать, — признаётся В.Г. Курилов, — в детстве привяжусь к ней: «Ба, расскажи сказку». Она их столько знала! Пришлось ей их порассказывать своим младшим сёстрам и брату. В 13 лет осталась Анастасия Григорьевна Тонких круглой сиротой с ними на руках: родители умерли от онкологии. Горя намыкались! Чудом не попали в детские дома. Одна из сестёр, Пелагея, замуж потом не вышла и с нами, то есть с бабушкой жила. Дедушка Никита, когда строил новый дом, то ей отдельную комнату специально выделил. Правда, и пожила она мало — чуть за сорок, тоже умерла от онкологии. Ещё одна их сестра — Акулина — уехала в Липецк и по мужу стала Сирота. Мы, конечно, не раз над этим подсмеивались: сама — настоящая сирота, да ещё супруга с такой фамилией выбрала. Зато семья у неё была хорошая. И самый младший бабушкин брат, Алексей, какой совсем и не помнил мамки, прошёл всю войну — ни царапинки. Горя хлебнул в концлагерях. Четыре раза совершал побег из лагеря, фашисты ловили и над ним издевались, но не сломили дух. Во время последнего побега всё-таки добрался до партизанского отряда. За храбрость был награждён медалью «Партизану Отечественной войны». После участвовал в войне с Японией. Столько прошёл, остался живым и не имел ранений. Вернулся, женился, уехал в Липецк, там попал под трамвай… Такая вот участь. Двое его сыновей стали сиротами. Опять бабушка сильно горевала. Сама она к старости дом в Падворских Выселках продала и на зиму к сыну уезжала в город, потом к нам, в Салтычки. И у нас последние дни провела. Я им с дедом очень благодарен, столько тепла в нас вложили.
ПЕРВОМАЙЦЫ-ФРОНТОВИКИ
Как и все в стране, жители Падворских Выселок в годы Великой Отечественной встали на защиту Родины. Одни — на фронте, другие — в тылу трудились, не зная ни дня, ни ночи.
— Много среди наших было военных, даже лётчики, — опять вступает в разговор Александра Тимофеевна Коровина, — а в годы войны, считай, из каждого дома мужики ушли и редко в какой вернулись. У одной моей землячки, тёти Анюты, на неделе сразу погибли два сына. Она как получила две похоронки, так и сама упала замертво… Когда бомбили Грязи, мы думали, что все наши дома с печками развалятся — так всё кругом сотрясалось.
Хворостянская сельская библиотека в своих архивах хранит статью «Фронтовики-первомайцы», присланную лет 15 назад в нашу газету «ДВ». Авторы — вышеназванный педагог Владимир Ефимович Тонких и его родной брат Николай. Братья просто поимённо перечисляют своих земляков. Николай, как и Владимир, тоже гордость этой деревушки. Офицер-пограничник, подполковник запаса, потом преподаватель ОБЖ в одной из школ Новороссийска, награждённый медалями и орденом Отечественной войны 2 степени, в лихие годы в своём колхозе работал почтальоном. Он прекрасно видел собственными глазами, как в домах встречали похоронки, в некоторые он по несколько дней не мог такую страшную весть занести. Да и сами они лишились отца…
Братья знали своих погибших и умерших от ран земляков в лицо, поэтому такой трогательной получилась их статья. 70 первомайцев ушли на фронт. «За годы боёв 26 погибли, в том числе 8 офицеров, 6 сержантов и 12 рядовых; 17 из них были отцами семейств». Уважительно называя у всех имя-отчество, перечисляют погибших. Ещё трое умерли в госпиталях от тяжёлых ран. Восемь их земляков вернулись домой, к счастью их семей, но были признаны инвалидами.
Авторы статьи особо обращают внимание читателя на три семьи первомайцев. «Из Зубковых на фронт ушли 7 братьев. Их отец Семён Дмитриевич был одним из организаторов колхоза, активисткой считалась и мать Елена Фёдоровна. Ещё до войны братья пошли в военные училища. Погиб один из братьев — Иван, остальные вернулись с победой в званиях от лейтенанта до полковника». А Владимир Семёнович много лет возглавлял потом колхоз имени Карла Маркса (Дурово).
Далее братья Тонких пишут: «Трагичнее сложилась судьба двух братьев из четверых Пеньковых. Трое из них были офицерами-танкистами, четвёртый — истребителем танков. Танкисты Илья Григорьевич и Василий Григорьевич геройски погибли под Смоленском».
«Но особенно жестоко жизнь обошлась с братьями Тонких: Иван Иосифович, Алексей Иосифович и Михаил Иосифович погибли, а Пётр Иосифович попал в плен. Но, к счастью, остался жив».
Будто заходя в каждый дом Падворских Выселок, авторы с благодарностью называют и всех остальных мужчин-односельчан, которые вернулись и стали строить новую жизнь. Назвали артиллериста Николая Ивановича Добрынина, он единственный из всех участвовал в штурме Берлина. И посвятили ему не менее трогательное стихотворение, поскольку он был самым последним ветераном и умер за год до выхода их статьи.
Увезла под утро «неотложка»,
Будто в сердце поселился еж…
Жизнь теперь, как узенькая стёжка:
Чуть свернул — и в пропасть попадёшь.
А причина тут совсем простая…
И поймут, конечно, земляки:
Побывал вчера я в Первомае,
Где кресты, могилы, старики…
И вокруг такое запустенье,
И такой везде чертополох!
У меня сложилось впечатленье,
Что на нас прогневался Бог…
А потом другой их земляк, А. Добрынин из Липецка, примерно в то же время прислал к нам в районку статью, посвящённую тем самым четверым братьям Пеньковым. Воевали на Смоленщине, но встретиться им там не довелось. Остались живыми из четверых офицеров старший Георгий и самый младший Иван. Первый после возвращения работал военруком в школе, а последний после госпиталя (1943 г.) не смог уже вернуться в строй, окончил курсы бухгалтеров и стал банковским работником. Они проживали в Липецке.
ХОТЬ ОДНА ЖИВАЯ ДУША…
Если ещё несколько лет назад братья Тонких закручинились в своём стихотворении по поводу окрестностей Падворских Выселок, то теперь ситуация не улучшилась. В.Г. Курилов с волнением показал дом своей бабушки Анастасии, где проводил своё детство. От жилища остался один остов. Да и то, можно сказать, дом здесь самый сохранившийся из всех разрушенных.
— Вот тут, под окном, наверно, не менее 30 вишен росло, — показывает глава сельсовета. — А за двором — огромный сад.
Всего один жилой дом в Падворских Выселках, или теперь по документам — на улице Дачной, остался. В нём наездами проживает грязинец Сергей. Нам с ним увидеться не довелось. Зато встретили его хозяйство на пути — несколько овечек. Их охраняли пастух, вернее, пастушка и собака. Она своим лаем просто закружила отару. Зато как мы им были рады: живые души во всём этом безмолвии!
Дом хозяина зарос, с дороги его почти не видно, но дубовая роща, что идёт параллельно с его усадьбой, стоит и шумит листвой. Вековые дубы, которые здесь высаживал ещё сам князь Л.Д. Вяземский, наверняка помнят всех основателей Падворских Выселок и остальных жителей от мала до велика. Жаль, что говорить не умеют. А сколько праздников здесь весёлых проведено. С разных концов собирались и в эту рощу, и далее, на большую поляну, повеселиться. Уж Первое Мая с Троицей — так точно отмечали. И обязательно День Победы.
