Вячеслав ИСКОРНЕВ

ДЕЛО ОТЦА НИКОЛАЯ

О жизни и мученической смерти священника на фоне исторических событий в нашем крае

Слово к читателю

С благословения нынешнего настоятеля Никольской церкви, протоиерея Алексан­дра Адоньева, Вячеслав Кузьмич Искорнев в течение семи лет, от­данных созданию рукописи, на свои скромные сбережения побывал в Государствен­ных архивах Липецкой и Тамбовской областей, в Государственном архиве новейшей истории нашей же области. Съездил в Москву, в Российский государственный архив древних актов. Посетил в Санкт-Петербурге Российскую национальную библиотеку. Наладил связь с Российским государственным военно-историческим архивом. Досту­чался до Сан-Франциско, откуда получил копии необходимых ему документов Русской православной церкви Заграницей. Разыскал место захоронения расстрелянного про­тоиерея Николая Добротворцева (в Борисоглебском районе Воронежской области).

В результате целенаправленных поисков было получено большое количество цен­нейших материалов. Получилась многогранная по содержанию доку­ментальная повесть.

О чем она? Не только о том, что намечалось первоначально (хотя это – стержень по­вести). Все, что имеет отношение к Никольскому храму и его настоятелю протоиерею Николаю Добротворцеву, тесно связано с драматическими, а нередко и трагическими событиями, происходившими после 1917 года в Чуевке и в окрестных селах.

Валерий Волокитин,

член Союза журналистов СССР (ныне – России).

* * *

В настоящее время книга В. Искорнева находится в издательстве. Через месяц она будет напечатана тиражом 100 экземпляров. Проект – некоммерческий. Найти книгу можно будет в библиотеках района. А у вас, уважаемые читатели районной газеты, есть уникальная возможность прочесть ее на наших страницах, правда, с небольшими сокращениями.

Часть первая

С ЧЕГО НАЧИНАЛАСЬ ЧУЕВКА

Загадки старинной карты

Романтические чувства может вызывать не только карта острова сокровищ, но и самая обычная, хотя и старинная карта мест, которые знакомы тебе с детства. И неожи­данности, загадки, если внимательнее всмотреться, там тоже не редкость.

Именно такая карта – двухверстка генерального межевания Усманского уезда – по­пала мне в руки. Без расшифровки условных обозначений, без указания года издания. Впрочем, судя по отсутствию на ней некоторых поселений, она была выпущена в кон­це XVIII века.

Ни Чуевки, ни Добринки на ней не оказалось. На момент топографической съем­ки местности их не существовало.

Чем больше я со своим коллегой по журналистскому цеху, краеведом Валери­ем Николаевичем Волокитиным, изучал старинную карту, тем больше вопросов мы себе задавали. К примеру, что это за светло-серое пятно рядом с рекой Плавуткой? Может, то самое озеро Бахтино, которое впоследствии стали называть просто Чи­стое? Оно стало в начале 19-го века условной границей между Чуевкой и Добринкой.

Или еще: юго-восточнее неправильной формы круга, который, по нашим пред­положениям, мог быть этим озером, на правом берегу Плавутки топограф отметил сельцо Никольское. Но позвольте: Никольское, родовое имение замечательного ли­тератора Сергея Терпигорева, чьи книги о русской деревне до сих пор читаешь с ув­лечением и пользой, должно находиться в трех-четырех километрах от реки. Третье недоумение: на карте две реки с названием Плота. Между тем по руслу одной из них течет другая речка – Чамлык.

Очень хотелось во всем этом разобраться. И мы с Валерием Николаевичем Во­локитиным, сев на велосипеды, по осенней, пожухлой, но все еще высокой траве отправились в район добринских дач, где, если верить карте, было когда-то сельцо Никольское. Исследовали местность вдоль всего притока Плавутки, но никаких сле­дов Никольского там не обнаружили.

Компьютер выдал нам с десяток старых карт, в том числе составленную знаме­нитым картографом Александром Ивановичем Менде — карту межевания 1862 года. Там уже были и Чуевка, и Добринка, и опять же Никольское на речном берегу. Ком­пьютерная программа наложила на карту Менде современную карту, и границы Никольского полностью совпали с поселком Прогресс – ныне это микрорайон До­бринки. Вот оно, то самое сельцо, хозяином которого был еще дед Сергея Терпиго­рева Николай Николаевич Терпигорев.

Потревоженные тени Никольского

Между тем, повторюсь, на советских картах Никольское-Терпигоревка зафикси­ровано в трех километрах от Плавутки, по обе стороны железной дороги. Что же это за кочующее поселение?

Кстати, исходя из послереволюционных данных, именно на здании начальной школы, расположенной вблизи железнодорожной ветки, в 80-е годы минувшего века торжественно открыли мемориальную табличку. На ней сказано, что именно здесь родился в 1841 году и провел свое детство писатель Терпигорев. А получает­ся-то, что табличку надо повесить где-нибудь в микрорайоне Прогресса? К слову, в книгах нашего земляка черным по белому говорится, что Плавутка несла свои воды прямо рядом с его родительским домом.

Мы с Валерием Николаевичем Волокитиным объехали на велосипедах весь Про­гресс и сделали ряд открытий. На том месте, где на карте Александра Ивановича Менде рядом с сельцом был начерчен прямоугольник зеленого цвета, обнаружили заброшенный массив серебристых тополей. Он не мог являться ничем иным, кроме остатков барского парка, о котором есть упоминание и в очерках Сергея Терпигоре­ва, и в исследованиях краеведов.

Старожил Николай Васильевич Саранцев подтвердил: в этом месте, действи­тельно, был барский парк. Когда-то он имел куда более внушительный и не такой запущенный вид. Но в 1967 году директор совхоза «Кооператор» Виктор Семено­вич Грибанов, освобождая площадь под строительство жилья, распорядился его раскорчевать.

Появившуюся на этом месте улицу назвали Зеленой. Но рощица серебристых то­полей сохранилась. А на некотором расстоянии от нее находятся остатки липовой аллеи.

Почти на самом берегу Плавутки на карте А. И. Менде начерчены маленькие прямоугольники. Отправившись туда, мы обнаружили два фундамента старинных помещений, а неподалеку – неплохо сохранившееся, выложенное из красного кир­пича здание манежа. Без сомнения, того самого, о котором подробно рассказывал в своих книгах Сергей Терпигорев.

В дальних уголках губернии был известен принадлежавший отцу писателя коне­завод. В манеже коней выгуливали, демонстрируя их достоинства.

Была в здании и комната для гостей. Здесь Терпигорев принимал покупателей, угощал их чаем. Потом шли к манежу. Часами могли сидеть гости около него, любу­ясь статью породистых лошадей. И столь же долго обговаривались условия сделки.

Незабываемые впечатления оставило прикосновение к старине. Но нам удалось разгадать не все загадки старинных карт. На некоторых из них, в частности на кар­те Наполеона 1812 года, рядом с обозначением сельца Никольское стоит знак «цер­ковь». Есть он и на более поздней карте Российской империи 1816 года. Однако в книгах Сергея Терпигорева упоминания о церкви в имении предков нет. На Бого­служения они ездили за девять километров в село Скуратово (ныне – Павловка).

(Продолжение следует).

Подписывайтесь на газету и узнавайте о последних новостях района первыми!