Елена Михайловна ГОГОЛЕВА, пережившая трагедию в юности, не пала духом, вышла замуж и родила двоих детей. Работает в школе учителем.
Встретила эту женщину в поликлинике во время диспансеризации. Она, улыбающаяся и жизнерадостная, подошла и начала занимать очередь. За шедшими мимо людьми сначала не было ничего видно. И вдруг Елена повернулась… Сразу захотелось с ней пообщаться. Мы все там до того стояли и себя жалели: лето, жарища, даже 3 человека в очереди сейчас для нас народ. И после её появления стало даже как-то стыдно за себя.
До 19 лет она была обычным человеком. Родилась в деревне Покровке, хорошо училась в Ольговке, выбрала профессию педагога и уже обучалась на 3-м курсе Лебедянского педучилища на факультете начальных классов.
Теперь о страшной в её жизни трагедии Елена рассказывает спокойно.
— Всё произошло в ночь с 5 на 6 ноября 1993-го года. На поезде Грязи-Эртиль до Плавицы ехала домой на Октябрьские праздники. От станции до дома 3 километра мы потом ходили пешком. Приезжал поезд около 11 вечера в Плавицу. Из Лебедяни путь неблизкий, выехала-то утром. Видимо, устала и задремала. Когда проснулась чуть позднее своей остановки, состав уже набирал ход. Я вгорячах решила спрыгнуть, и проводница меня даже не успела остановить…
Сколько потом она раз думала: «Лучше б тогда до самого Эртиля уехала!». Да, видать, судьба такая. Брат приходил встречать её на станцию. Знакомые и земляки вышли (сидели в других вагонах), сестру не увидел и отправился обратно домой один. А она тем временем метрах в 500-х истекала кровью в темноте и, плача, звала на помощь.
Понимала: что-то с рукой в рукаве пальто, но больше девушку волновала сломанная нога. Это уже по виду сапога она догадывалась. Знала б тогда, что её ждёт!
Её крики услышал местный мужчина, ехавший, на её счастье, мимо верхом на лошади. Обомлевший от увиденного, он помчался за скорой помощью. А Елена так и лежала на насыпи.
— Всё время я тогда была в сознании и боялась почему-то одного: не истечь бы кровью.
Ей хотелось, чтоб врачи успели. Но и серьёзность своей ситуации тоже начала осознавать.
Скорая доставила пострадавшую в Петровскую больницу, где хирурги А.М. Гридасов и А.В. Дарьин сделали ей операцию.
— На правую руку, попавшую под колёса поезда, я побоялась смотреть. И вспоминаю приговор Гридасова: «Однозначно — ампутация, тут нечего спасать уже!».
Сейчас Елена Михайловна, имеющая двоих детей, с великим пониманием говорит о маме Валентине Филипповне, какая ухаживала за дочкой в больнице и в палате не позволяла себе при ней показывать вида, что сердце разрывается на части. Лишь спустя долгое время та рассказала, каково приходилось. Тайком рыдала в коридоре. В палату ж надо было заходить и через силу улыбаться.
— Большое спасибо всем моим родным и близким, братьям и сестре, какие мне всё время помогали и помогают. Приезжали проведать и девчонки из училища. Больше всех переживал папа Михаил Владимирович Фатеев. Его самого не стало через год буквально.
Да, собеседница не скрывает, какой ужас её охватил в больнице. Столько слёз пролила! Каково здоровой, бойкой деревенской девчонке остаться вдруг инвалидом, да ещё из-за собственного безрассудства. Но врач, может, увидев её состояние, перевёл больную в общую палату из 6 человек. И там совершенно посторонние люди стали её не утешать, а, наоборот, строго заставлять не распускать себя и не жалеть. С благодарностью Е.М. Гоголева говорит об одной женщине (не помнит, к сожалению, имени), какая сказала тогда: «Молись Богу, что жива осталась! Вот и живи!». И заставила девушку тут же учиться всё делать левой рукой, в том числе и писать. Это надо было для учёбы, чтоб окончить. Заодно, тренируясь, из больницы писала письма брату в армию. (Кстати, страдания её матери на том не закончились: сын попал служить на Северный Кавказ, где началась война в Чечне. Валентина Филипповна поехала туда за ним (тогда родителям можно было поначалу забрать своего солдата), только Андрей отказался: «Ну как я буду ребятам в глаза смотреть, какие тут воевать за меня останутся?!»).
— Спасибо всем, кто меня в тот момент морально поддержал. Хотя находились люди, говорившие: «Ленка, думали, что ты с пути собьёшься!». Но ведь это самое простое. И я выбрала другой путь: принять себя такой, какая стала. Начала потихоньку обходиться без посторонней помощи. В селе жила одна бабулька, у неё тоже не было руки. Через маму она научила меня некоторым бытовым хитростям.
На медкомиссии пациентке назначили 3-ю рабочую группу (вроде рука отрастёт!). От нефункционального протеза принципиально отказалась, чтоб лишний груз не таскать. Так с той поры и живёт вот уже почти 30 лет. И всё время работает по профессии, причём получила потом ещё высшее образование, преподаёт в Тихвинской школе иностранный язык.
Елена Михайловна утверждает, что самое главное в том и заключается, чтоб ни при каких обстоятельствах не опускать руки. В её случае это звучит особенно внушительно и понятно. Попавшим в какую-то подобную ситуацию (не дай Бог) она советует, чтоб не жалели себя.
— Господь дал жизнь — живите ради родных и близких. Пожалейте лучше родителей своих. А уж если вы не инвалид, и вовсе не падайте духом.
За всё время нашего разговора Елена улыбалась, от неё исходила мощная энергетика. Просто преклоняюсь перед такими людьми.
Как только изменила мышление Елена о себе, стала меняться и её жизнь. Родился сын Кирилл — гордость родителей (теперь он курсант 4-го курса Воронежской военно-воздушной академии, парень награждён медалью за отличие в учёбе и боевой подготовке, «непреклонную решимость и разумную инициативу»). Когда собеседница приезжала на малую родину к маме в Карамышево Грязинского района, на её жизнестойкость обратил внимание местный парень Александр Владимирович Гоголев. С ним создали семью. Через 6 лет родилась ещё дочка Надежда (перешла в 8-й класс Тихвинской школы).
— У меня прекрасный, заботливый муж и замечательные, внимательные дети. Сынок после школы уехал, так моя главная помощница сейчас дочка. Поменьше были, конечно, спрашивали, почему у меня нет руки. Обычно отвечала: «Маму не слушалась в детстве, мне её собака откусила». Повзрослели — всё поняли. В школе тоже детки с пониманием относятся, помочь стараются. Мы в деревне живём — все на виду и на слуху. И я ребятишек стараюсь своей историей оградить от необдуманных поступков.
— Что для Вас самое тяжёлое? — задаю вопрос собеседнице.
— Честно говоря, я не задумываюсь сильно о своём положении. Если нужна помощь, попрошу. И никто не отказывает ни дома, ни на работе. Считаю себя обычной женщиной, стараюсь во всяком случае так думать. К примеру, как все летом, закрываю соленья-варенья. Ну да, ключом закатать муж помогает. Так ведь некоторые дамы и с двумя руками блажат и просят об этом супругов… В юности я любила вязать, вышивать. Сейчас обожаю готовить. Кухонных комбайнов много развелось, только больше нравится вручную работать, как ни странно.
Е.М. Гоголева ни коим образом не стесняется своего вида. Подтверждаю лично. К примеру, когда фотографируются «обычные» женщины, так сто раз спросят, как они получились, что с причёской. Елену это на самом деле не волновало: «Какая есть, такая и в газете буду». И в подтверждение моей мысли она добавила, что с 2006-го года участвует в художественной самодеятельности, поёт на сцене.
— Что изменилось бы, если я всё время страдала? Рука от этого не выросла б. Жизнь сложилась и слава Богу за всё!
Марина ПЧЕЛЬНИКОВА.
Фото автора и из архива Е.М. Гоголевой.
