Новочеркутинец Пётр Петрович ЗУБКОВ, считавшийся пропавшим без вести с самого начала Великой Отечественной войны, найден среди захоронений одного из концлагерей для военнопленных в Германии.
КТО РОДСТВЕННИКИ УЗНИКА?
В редакцию обратилась жительница столицы, переводчик Алёна Артурли, которая по велению души в свободное время занимается поиском родственников советских солдат, считавшихся пропавшими без вести.
Одним из них оказался Пётр Петрович Зубков (17.08.1903 г.р.). Алёна просила помочь найти родных восстановленного по документам узника концлагеря. В его личной карте военнопленного хорошо видна запись: «Новочеркутино, Воронежская область, сапожник».
Мы попросили главу администрации Е.Е. Зюзину назвать всех жителей поселения с такой фамилией. На нашу просьбу откликнулись педагоги Пушкинской школы из Новочеркутино Галина Григорьевна Овчарова и Марина Владимировна Грошева, какие не отказали в помощи. Сначала дозвонились до доктора-окулиста офтальмологического центра г. Липецка Владимира Петровича Зубкова. Но тот, внимательно выслушав, сказал, что его отца звали Пётр Васильевич Зубков… Лишь потом общими усилиями удалось найти линию нужных Зубковых.
ИМЯ ДАЛ ОТЕЦ ПЕРЕД ВОЙНОЙ
До настоящего времени семья ничего не ведала о месте захоронения отца и дедушки. Не дождалась последних новостей о муже и его супруга Пелагея Кузьминична, умершая в 1997-м. С ней у Петра было четверо сыновей и одна дочка.
— Братья старшие Николай, Анатолий, Михаил и сестра Лидия его помнили, а я — нет, — делится младший сын Серафим, проживающий сейчас с дочерью в Липецке. — Всё-таки Михаилу к началу войны уже 5 исполнилось, Николаю — почти 10.
О себе Серафим Петрович рассказал, что жалко было маму, рано стал ей помогать. Поэтому, окончив семилетку, поехал учиться в Липецк на водителя. Отслужил в армии. Трудился всю жизнь в областной организации «Сельстрой», доставлял материал на строящиеся объекты в колхозы и совхозы региона.
Трое других братьев жили в Ленинграде. Николай строил метро, Анатолий трудился сантехником, Михаил был командиром пожарной части. Единственная сестра Лидия — трудилась разнорабочей. Все полностью отдавались труду. Так что погибшему никогда б не было стыдно за своих детей.
— У Вас такое старинное имя — Серафим, так называют ангелов с 6-ю крылами, самых близких к Богу. Не знаете, кто его Вам дал: отец или мать? — спрашиваю у собеседника.
— Именно папа и назвал меня, когда я родился 3 мая 1941-го. В самом начале войны его забрали на фронт, а через месяц маме принесли извещение — пропал без вести. Можно только представить, что она пережила, имея нас пятерых на руках. Из-за такого, видно, горя и неразберихи меня потом записали официально лишь в 1942-м.
НА ВСЕ РУКИ МАСТЕР
— Что же братья Вам об отце рассказывали?
— Все говорили, что добрый был человек и рукодельный. На все руки мастер — про таких в деревне говорят. Он и печником был, и плотником, и сапожником, и каменщиком. Чтобы прокормить семью, выезжал в города на заработки, трудился в бригаде. Я запомнил, что даже на Кубани, в Краснодаре, бывал. Ещё говорили: мы, братья, все на него похожи.
До сей поры стоит в Новочеркутино, в так называемой местной Самаре, дом, в котором проживала семья Зубковых. Зарос теперь сильно, как хозяйка покинула его. Тут вместе с ней ещё жила сестра Прасковья, помогавшая с воспитанием детей. Сама она тоже не дождалась мужа с фронта. Погиб и их брат-лётчик Егор Кузьмич Романцов.
По словам внуков, портреты бойцов висели на видном месте в доме, который построил Пётр.
— Бабушка Поля была добрым человеком, прожила достойную жизнь. Мы, внуки, каждое лето к ней приезжали, — говорит Надежда Бельских (дочка Серафима). — Сколько вспоминаю, каждый раз её представляю работающей то на огороде, то в доме.
— Бабушка до 85 лет держала корову, — продолжает внук-липчанин Сергей Чижов (от Лидии, у какой она доживала последние деньки), — поэтому и не могли никак её, достаточно пожилого человека, забрать к себе. А прожила она до 96 лет, сестру Прасковью пережила на 37 лет (та в 1980-м умерла).
ДЕЛИЛСЯ ПОСЛЕДНИМ С ЗЕМЛЯКОМ В ШТАЛАГЕ
Также родственники П.П. Зубкова поведали о том, что некоторой информацией всё же семья об отце и дедушке владела: вместе с ним в концлагере находился ещё один земляк (давно покойный, много болел). Жил он всего в нескольких домах от Зубковых.
Вот он-то, чудом вернувшийся после войны, потом Пелагее Кузьминичне говорил, как его Пётр Петрович, отрывая от себя последний кусок, старался подкормить в шталаге, чтобы хоть кто-то выжил и рассказал потом, что им пришлось испытать.
Однако Пелагея много не распространялась об этом детям и внукам, как и не знала до последнего, где муж похоронен.
ДВИЖУЩИЕСЯ СКЕЛЕТЫ
Из документов фронтовика видно, что призывался он Добринским РВК Воронежской области. Считался пропавшим без вести, потому что 2 октября 1941-го попал в плен на Украине, под Белой Церковью. Земляк оказался в лагере «Stalag XB Sandbostel» (шталаг «Зандбостель»). Лагеря у немцев делились на несколько категорий. Шталаг — лагерь для бойцов и низших командирских чинов.
Чтобы понять, в каком аду вместе с другими военнопленными Зубков находился, надо обратиться к описанным событиям, происходившим там. Нечеловеческие испытания выпали на их долю. В лагере были люди из разных стран, но к советским солдатам, по словам самих же заключённых, оставшихся в живых, фашисты относились с наибольшим «пристрастием».
Так, об увиденном в Зандбостеле рассказал на Нюрнбергском процессе П. Розе, французский военнопленный:
«Русские туда прибывали строем, обессилевшие и раненые люди просто наталкивались друг на друга и падали, заставляя тем самым падать и соседа. Никто из них фактически не мог идти. Самое правильное название, наверно, будет «движущиеся скелеты». Они падали, целый ряд сразу. Немцы били их прикладами винтовок и плетками».
И таких измученных пленных фашисты заставляли работать, пока они не умирали от голода.
УМЕР ОТ ИСТОЩЕНИЯ
Массовая смертность в шталаге от эпидемий, истощения и насилия началась осенью и зимой 1941-42 гг. среди советских военнопленных. Почти четыре месяца Пётр выносил эти пытки, но 23 января 1942-го П.П. Зубков умер от общего истощения (так записано в документе). Похоронили его вместе с другими на советском мемориальном кладбище Кронсхузен, в городе Цевен (нем. Zeven, земля Нижняя Саксония, район Ротенбург-на-Вюмме).
Лишь 29 апреля 1945 года британские войска освободили заключенных лагеря «Зандбостель». Вскоре после этого на территории бывшего лагерного кладбища был поставлен скромный советский обелиск.
Надпись на трех языках гласила: «Здесь покоятся 46.000 советских солдат и офицеров, замученных в нацистском плену». Министерство внутренних дел Нижней Саксонии решило в 50-ые годы, что количество указанных жертв «сильно завышено».
О чём думал тогда узник концлагеря П.П. Зубков перед последним своим вздохом? Вспоминал ли детишек, жену, малую родину — Новочеркутино? Наверняка.
ПЛЕН ПОД БЕЛОЙ ЦЕРКОВЬЮ
Как земляк попал в плен под Белой Церковью? Этот древнейший город, основанный ещё Ярославом Мудрым, во времена СССР был важным промышленным центром, располагается в нескольких десятках километров от Киева (около 80 км), к какому рвались фашисты. Защита города входила в Киевскую оборонительную операцию советских войск. В одном из трофейных штабных документов немцев отмечалось: «Если удастся захватить Белую Церковь, то пути отступления противника в направлении Киева будут отрезаны».
И 26 сентября 1941-го для наших войск, во многом попавших в окружение, оборона Киева была закончена с огромными потерями. (По данным, опубликованным в 1993 году Генштабом Вооруженных сил РФ, советские потери составили свыше 700 тыс. человек, из них 627,8 тыс. безвозвратно).
Белую Церковь фашисты оккупировали ещё 16 июля 1941-го года на долгих 902 дня. К моменту освобождения, 4 января 1944-го, город был практически разрушен полностью. Среди ужасных преступлений оккупантов в городе — уничтожение большой группы детей в возрасте от младенчества до 7 лет.
«КАК Я БУДУ ДЕТЯМ В ГЛАЗА ПОТОМ СМОТРЕТЬ?»
Во время этих страшных событий вместе с другими сослуживцами, видимо, и оказался в фашистском плену Пётр Петрович Зубков. Нашим землякам из Новочеркутино поступали предложения стать пособниками оккупантов… «Как я буду детям в глаза смотреть, если выживу?» — это слова Петра Петровича, выбравшего плен вместо предательства.
Был ли он ранен? Нельзя стопроцентно ни утверждать теперь, ни отрицать. Автор материала обратилась в Госархив Киевской области. Довелось найти данные, что в Белой Церкви был создан госпиталь для военнопленных. Скорее всего, он располагался в школе, поскольку записи велись в классном журнале (на 1-й стр. написано: «назва придмiтив» и «прiзвище учителiв»).
Пересмотрев опубликованные списки, не нашла никого с фамилией Зубков. У попавших в этот госпиталь выбора на выходе не было, если судить по документам: «умер такого-то числа» записано у одних, «отправили в лагерь» — у других. Правда, существовал и третий вариант. Но встречался он, к счастью, крайне редко: «полицай». Знай тогда эти люди, что о них в другом веке всё смогут узнать потомки, согласились бы на предательство?
Хотя отношение к пленным на Родине тоже не было однозначным. Как известно, с самого начала Великой Отечественной войны под подозрение в предательстве попали все военнослужащие, оказавшиеся даже на короткое время за линией фронта. Приказ Ставки Верховного Главнокомандования от 16 августа 1941 года № 270 призывал «драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим». У окружённых бойцов под Белой Церковью такой возможности не было… Как и не было сил потом выжить в аду концлагеря.
Марина ПЧЕЛЬНИКОВА.
Фото автора, из немецкого госархива и архива семьи Зубковых.
