Каверино было основано в 1859 году при ручье Самовчик. Сначала в нем был всего 21 дом, население — 225 человек. К 1905 году количество дворов выросло до 48-ми, а население — до 263-х человек (мужчин было больше, чем женщин).
В 30-е годы Каверино разрослось до 90 домов и 350 жителей, здесь был организован колхоз «Социализм».
В годы войны на фронт ушли 95 каверинцев. Вернулись 35, то есть каждый третий сложил свою голову на полях сражений.
КОГДА МУЖЧИНЫ УШЛИ НА ФРОНТ
В Добринке сейчас живет Вера Яковлевна Конопкина, уроженка с. Каверино. В 1941 году ей было пять лет. Благодаря этой женщине, которая хорошо помнит то время и всех односельчан, мы можем восстановить картину жизни каверинцев военной и послевоенной поры.
Проводив мужчин на фронт, ее землячки, не жалея сил и здоровья, работали в поле, на фермах. Сеяли, убирали урожай, чаще всего вручную, пахали на лошадях, а то и на своих домашних коровах-кормилицах. Зерно на элеватор в Добринку возили на волах, назад возвращались на рассвете.
Заменили женщины и механизаторов-мужчин. Трактористками стали Александра Васильевна Лукьянова, Мария Моисеевна Болдина, Феврония Ильинична Болдина, Варвара Тихоновна Строгонова, Мария Тимофеевна Захарова.
Словом, работали в колхозе от темна до темна. А ведь дома ждали дети, которых нужно было еще чем-то накормить, обогреть. У многих матерей на руках их было трое-шестеро (семья с двумя ребятишками по сельским меркам считалась почти бездетной). Да и свой огород надо было обихаживать, а еще выкраивать свободную минуту, чтобы вязать для фронта носки и варежки, шить кисеты…
Еще труднее было вдовам, чьи мужья сложили свои головы на фронте. Им уже некого было ждать. Душа разрывалась от боли, а надо дальше жить, работать и поднимать своих ставшими сиротами детей.
Много лет проработала дояркой солдатская вдова Акулина Романовна Дементьева (она воспитала четверых детей). На руках у Анны Федоровны Захаровой осталось пятеро малолетних ребятишек, у Марии Алексеевны Захаровой — трое, у Надежды Пантелеймоновны Захаровой — семеро. И все они выросли, выучились, вышли в люди.
— Мы, дети военных и послевоенных лет, — рассказывает Вера Яковлевна Конопкина, — никогда не слышали от наших матерей и бабушек сетований на судьбу. Все невзгоды они переносили стойко. Растили детей и работали до седьмого пота. Были настоящими хранительницами домашнего очага. Ни одна, как бы ни было тяжело, не отдала своего ребенка на воспитание чужим людям, не было случая, чтобы кого-то лишили материнства.
Так ежедневно эти женщины совершали свой незаметный, но такой важный трудовой подвиг. За ударный труд в годы войны медалями были награждены Дарья Алексеевна Захарова, Агриппина Дмитриевна Лукьянова, Наталья Афанасьевна Конопкина, Александра Михайловна Сафронова.
«ПОГАСИТЕ ОГОНЬ!»
В войну по сельским улицам ходили дежурные — мужчины, которые не были мобилизованы по состоянию здоровья. Они проверяли, не светится ли где в окошке огонек коптюшки. Если увидят, стучат: «Гасите!». Все боялись немецких самолетов, тем более что линия фронта была не так уж и далеко — под Воронежем. Здесь слышали, как город бомбили.
А, вообще, в трудные военные годы в Каверино царили дисциплина и порядок. В селе не было никаких преступлений. Селяне жили, словно одна большая семья. И с нетерпением ждали весточки с фронта — эти заветные солдатские треугольники. Их читали-перечитывали вместе с соседями по несколько раз и бережно хранили в красном углу. А уж если, случалось, в село приезжали сами фронтовики, от них не отходили и спрашивали о самом главном: не встречались ли где на военных дорогах их близкие?
Потом в Каверино стали возвращаться тяжелораненые земляки. Молодой парень Иван Алексеевич Лукьянов вернулся без ноги. Вместе с ним в село приехал его однополчанин, тоже комиссованный по ранению Павел Спиридонович Магера. Сам он был родом с Украины, которая тогда была под фашистской оккупацией, вот и решил остаться в Каверино. Позже женился, родились дети.
«ЗДРАВСТВУЙ, МАМА!»
А однажды, это было в феврале 1943 года, в Каверино появился молодой офицер Иван Конопкин. Завершился разгром немцев под Сталинградом, воинскую часть, где он служил, видимо, перебрасывали на Курскую дугу. Эшелон шел через станцию Добринка и гвардии воентехника 1-го ранга Конопкина отпустили в трехдневный отпуск. Было это в канун Дня Красной армии.
По воспоминаниям его родной племянницы Веры Яковлевны Конопкиной, казалось, все село собралось в их избу. Всем хотелось увидеть героя Сталинградской битвы. А вечером он выступил перед земляками в здании сельского Совета. Каверинцы слушали рассказ фронтовика, затаив дыхание. А он закончил его словами: «Не плачьте, земляки. Победа будет за нами!».
К тому времени многие каверинцы получили похоронки (в селе их почему-то называли «пакетами»), и рассказ Ивана Алексеевича их взбодрил, поднял настроение. Все как-то сразу повеселели. Нашелся гармонист. И тут вспомнили, что Иван до войны хорошо пел и плясал. На радость всем он пустился в русскую плясовую.
— С тех пор прошло много лет, — говорит В.Я. Конопкина. — Но образ дяди (а было ему тогда всего 25 лет) до сих пор стоит передо мной. Он рано осиротел. На попечении матери (моей бабушки) Феклы Ефимовны, осталось пятеро детей: старшей 11 лет, а младшему Ванюше — годик. Бабушка была человеком неунывающим, трудолюбивым. Всех вырастила. Ваня хорошо учился в школе, поступил в военное училище. Война помешала ему создать свою семью. Дядя погиб 7 ноября 1943 года.
До конца своей жизни мать горько переживала потерю сына. Все ждала, что он вернется. С годами надежды не стало, и она мечтала лишь о том, чтобы найти могилку своего Ванюши и съездить туда, поклониться его праху. А когда умирала, просила исполнить последнюю просьбу — положить с ней письма сына. Что родные и сделали, правда, оставив несколько себе на память. Вера Яковлевна как-то принесла их в редакцию. Они были опубликованы с небольшими сокращениями.
«Здравствуй, мама! Получил ваше письмо. Больно долго что-то шло. Дней несколько назад послал вам 2 письма, но ответа от вас еще нет.
… Работы хватает, так что успевай поворачивайся. Бои в районе (зачеркнуто) принимают все более ожесточенный характер, враг рассчитывает отрезать центральную часть страны от юга. Но ему это никогда не удастся. Красная армия наносит ему все больше сокрушительных ударов и наконец разгромит его под городом (видимо, Сталинградом — прим. ред.) окончательно».
Без даты.
«Большой фронтовой привет и самые наилучшие пожелания в вашей жизни. Сообщаю вам маленькую радость: за отличное выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество я награжден медалью «За боевые заслуги». Надеюсь и заверяю вас, что правительственную награду с честью оправдаю. Продолжаем громить окруженную немецкую группировку…»
18.12.1942 г.
«На днях получил от тебя 5 писем, за которые фронтовое спасибо. Извещаю вас, что сегодня нам вручили награды, в том числе и мне — медаль «За оборону Сталинграда». Ответим Родине и всему советскому народу за эту награду полным разгромом фашистско-немецких полчищ… Сегодня же исполнилось 2 года, как я стал офицером. За эти 2 года много утекло воды, и мы, офицерский состав Красной армии, пополнили свои знания богатейшим материалом — искусством побеждать врага… Скоро будем отмечать двухлетие Отечественной войны. Не знаю, как будем отмечать, но думаю, что отметим добро…»
4.6.1943 г.
«Теперь я получаю от вас письма очень регулярно, иногда по 2-3 в один день… Сообщите о своих успехах в полевых работах… Напишите, кто погиб в боях с фашизмом из нашей деревни после моего отъезда…»
20.6.1943 г.
Много позже стало известно место захоронения Ивана Алексеевича Конопкина: Псковская область, г. Великие Луки. Но его мать об этом уже не узнала.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ
В 1945 году Вера Конопкина ходила в первый класс.
— Помню, собрал нас директор школы Максим Антонович Перегудов (его в 1944-ом комиссовали по ранению) и говорит: «Сегодня уроков не будет. Бегите по домам и кричите: «Победа!» И мы побежали. Ведь радио у нас тогда не было, выходит, мы, ребятишки, первыми о Победе объявили своим односельчанам.
Вера тогда жила с бабушкой, мамой и младшим братиком. Ее отец Яков Алексеевич вернулся домой только в ноябре 1945 года. Долгое время семье ничего не было известно о его судьбе, жив ли. Считался без вести пропавшим. Потом выяснилось, что Я.А. Конопкин воевал в партизанском отряде. Демобилизовавшись, бывший фронтовик стал председателем колхоза «Социализм».
После войны в родное село каверинцев вернулось больше, чем погибло — около 60 человек. Среди них были две женщины: Александра Порфировна Мишустина и Анна Ильинична Болдина. Обе были призваны через военкомат в 1943 году 19-летними девчонками.
С помощью сайта «Память народа» удалось установить, что красноармеец Анна Болдина на службе была наблюдателем 2 отдельного батальона ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи). Награждена медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.».
Демобилизованных встречали с радостью. Наконец-то, у женщин появилась мужская опора. И хотя по-прежнему люди еще жили впроголодь, силы придавала вера в лучшее будущее. Постепенно жизнь налаживалась. Женщины (уже после войны) шли на работу и с работы с песнями. Были в селе и свои Мордасовы, Руслановы. Это Мария Моисеевна Болдина, Дарья Алексеевна Захарова, Марфа Николаевна Скуднева, Анна Андреевна Дронова, Елизавета Андреевна Захарова.
— Мы как-то подсчитали, что в первые послевоенные годы, начиная с 1946-го, в Каверино родилось 70 ребятишек, — говорит В.Я. Конопкина. — У моих родителей после войны тоже еще трое детишек родилось. В школе появились парные классы: А и Б. Настроение у людей изменилось. Казалось, у нашего села появилось второе дыхание.
КАК СЕЛО УМИРАЛО
Но в 50-е годы начался процесс укрупнения колхозов. Вначале шесть деревень объединились в два хозяйства. Затем из них сделали один колхоз «Красный Октябрь». Под этим названием он и просуществовал вплоть до своего развала в годы перестройки.
Село Каверино попало в разряд неперспективных и его ждала печальная участь. Когда-то в нем была своя 8-летняя школа, сельский Совет, библиотека, клуб, магазин, почтовое отделение. Постепенно цивилизация уходила из села: на центральную усадьбу, в Паршиновку, перевели сельсовет. В 1981 году закрыли школу, а затем из Каверино «уехали» остальные учреждения.
И каверинцы стали разъезжаться. К 1986 году почти все покинули свои родные места. В 1992 году умер последний житель Виктор Владимирович Сафронов, который оставался в опустевшем селе в полном одиночестве, принимая у себя дома иногда заходивших погреться в тепле охотников. Каверино перестало существовать. Официально село было упразднено в 2001 году как «не имеющее населения».
«ОНО ЖИВО В НАШЕЙ ПАМЯТИ»
В память о своем селе и предках, прах которых покоится на местном кладбище, каверинцы, начиная с 1987 года, собираются вместе в день Святой Троицы у себя на малой родине. Встретиться с земляками и своей молодостью люди приезжают даже из соседних областей, иногда целыми семьями с детьми и внуками.
На красивой поляне, где раньше стояла школа, устраивают небольшое застолье, поют песни, делятся воспоминаниями.
И очень грустно становится у всех на душе, когда приходит время разъезжаться по домам.
ХРАНИТЕЛИ ВРЕМЕНИ
Борис Васильевич Конопкин живет в Грязях. На своей страничке в соцсетях размещает старые фотографии своего родного села Каверино и его жителей. Вокруг него объединились бывшие земляки, хотя бывших земляков, наверно, не бывает, потому что, как ни крути, малая родина у них одна.
Он родился в 1954 году. А электричество в селе появилось лишь в начале 60-х. Но и сегодня, много лет спустя, Борис Васильевич уверен: жизнь в Каверино была замечательная.
— У нас была своя школа с пристройкой, отведенной под интернат. В непогоду (весеннюю распутицу или зимнюю стужу) ребята из Алексеевки, Малого и Большого Крутчика оставались здесь ночевать. Ученики сами обеспечивали себя всем необходимым: на уроках труда пилили дрова для отопления, ссыпали в подвал картошку, которую сами же выращивали на пришкольном участке. Был здесь и прекрасный сад. Им занимались учителя: биолог Николай Васильевич Лукьянов, который вел еще и сельхозтруд, и директор школы Максим Антонович Перегудов. Разве это не лучшее трудовое воспитание?
При школе была своя лошадь для поездок. Конюхом работал мой брат Вячеслав. Позже он окончит ВГУ по специальности гидролог, будет жить в Воронеже. Но его первая запись в трудовой книжке, которой брат всегда очень гордится, «конюх».
После войны в селе было много фронтовиков. Помню, когда проходили выборы, этот день становился для всех праздником. Мужики потом собирались вместе, выпивали и говорили о войне. А, вообще, считай в каждой семье была своя трагическая история.
Мой дед Сергей Гаврилович Болдин был коренной каверинец, 1886 года рождения, с интересной судьбой. С 1914 года участвовал в Первой мировой войне. Попал в плен. Его отправили в Австрию, где он работал на хозяина. Прислал оттуда жене письмо с фотографией, датированное 1917 годом. Вернувшись в 1918-омдомой, привез из-за границы настоящую диковинку: два стеклышка, в которые вставляли открытку и получалось объемное изображение.
В советские годы работал в колхозе счетоводом, молокосборщиком. Дед был невысокий, но крепкий мужик. Другие его никогда не задирали. Было в нем что-то такое, что говорило: лучше не лезть к нему.
У деда было два сына и дочь (моя мать). Первенец Василий (1922 г.р.) был призван в армию 11 июня 1941 года, еще до начала войны. В 1942-ом пришел черед второму — 18-летнему Александру идти Родину защищать. В 1943 году Сергей Гаврилович потерял обоих сыновей: младший погиб в марте, старший пропал без вести.
Дедушка с бабушкой всю жизнь ждали Василия. С надеждой, что он жив, дед и умер. Бабушка Мария Михайловна после его смерти еще пожила, ее не стало в 1972 году.
ПАМЯТНИК ЗЕМЛЯКАМ
— Зачем ты, дед, ездишь в деревню, которой давно уже нет? — спросили как-то Бориса Васильевича Конопкина его внуки, которые бывают с ним на встречах с земляками.
— Хочу, чтобы вы, наши дети и внуки, тоже друг друга знали, — ответил он. — А еще — помнили о своих предках, не вернувшихся с войны.
Каверинцы давно мечтали поставить памятник своим погибшим односельчанам. Бросили клич, собрали, кто сколько мог, денег. Заказали в Липецке памятник, а каверинские мужчины, которые сейчас живут в Паршиновке, установили его у входа на кладбище.
Список фамилий односельчан-фронтовиков составляла Веря Яковлевна Конопкина. За его достоверность она ручается, потому что, записывая имена, вместе с другими старожилами мысленно путешествовала по селу, «заходя» в каждый дом.
— Мы ведь знаем и помним каждого, кто жил в нашем селе. Половина его — мои родственники. И сейчас, когда собираемся вместе (к сожалению, год от года нас становится все меньше), садимся и поминаем всех земляков — погибших в годы войны и умерших уже в мирное время. Пока мы помним, село наше живо.
