Эту с интересным названием деревеньку, что стоит на берегу речки Байгоры на самой границе с Усманским районом и входит в состав Нижнематрёнского сельсовета, в середине прошлого века населяли три с половиной сотни жителей. Теперь не насчитывается и двух десятков.
НА БАРСКИХ ВЛАДЕНИЯХ
Как обычно случается, в настоящее время деревни, подобные Красной Раде, без путеводителя в полях не найти. Если нет никаких знаков, то даже и представления не имеешь, что где-то в кустах затерялись дома. С Красной Радой, правда, попроще: на главной дороге из Ольховки в сторону Усмани есть такой указатель.
И сразу, как проехали мы немного, встретили на пути трёх мужчин, которые рубили дрова из больших, спиленных по обеим сторонам дороги деревьев, какие, видимо, загораживали путь всем едущим-идущим. Местные жители Владимир Николаевич Кунов, Владимир Александрович Фролов и самый молодой из них Руслан Александрович Фролов, можно сказать, «с порога» стали знакомить нас со своей любимой деревенькой.
— То место, где мы сейчас стоим, когда-то уже было «глубиной» Красной Рады, — объясняют они, — ранее дома начинались ещё за дорожным указателем и тянулись в сторону усманской Березняговки.
— А вот эти заросли, что за нашими спинами, когда-то были прекрасным колхозным садом, — продолжает Владимир Николаевич, — что только в нём ни росло! Яблони, вишни, сливы… Мы в детстве летом полакомиться сюда любили забегать.
К сказанному хочу добавить, что колхоз в тех местах «Дружбой» назывался. А ещё ранее, когда моих собеседников и не было в помине, — «Красной Радой», образовался в 1932-м. Вот откуда такое название появилось, захотелось узнать у старожилов деревни.
Одним из самых возрастных здесь проживал Роман Сергеевич Елисеев, 1931 г.р. (К сожалению, наша беседа была с ним последней. Менее недели он прожил после…). Труженик тыла, много повидавший и поработавший на своём веку. Родился в семье с 9-ю детьми. Потом сам с женой 8 ребятишек воспитал.
— Сколько себя помню, столько мы тут краснорадовцами называемся, — рассказывает он. — Может, такое название кто из местных владельцев дал, ведь здесь четыре барских владения было. Мама моя рассказывала, что ходила на работу к одному из них. Я не помню его имени, она его «земским» звала. Вот как раз колхозный сад до того и принадлежал ему. Тогда и все крестьяне у них работали. Ещё одного купцом Хренниковым (Василием Васильевичем?) они с отцом называли, очень хорошо о нём отзывались. Папа на него трудился. Говорили, что этот барин добрым был, помогал крестьянам в голодные годы, лечил заболевших. Его сад к концу нашей деревни, ближе к реке Байгоре, располагался. Ещё тут было владение Новосёлова, тоже с садом красивым. Из поместья последнего, помню, в советские годы сделали курятник. В войну топить нечем, так и деревья везде стали вырубать. И всё потихоньку развалилось. Вкусные вишни, красивая сирень долгое время ещё напоминали о прежнем владении, но в 90-е годы и их выкорчевали, всё запахали. Небольшой бугор от всего богатства и остался.
Собеседник удивил тем, что ещё одна барыня жила с ними по соседству (из родительского дома Елисеев переселялся к супруге Александре Степановне (1936 г.р.) в Березняговку, потом вернулись они в Кр. Раду, после уж поселились на этом месте с 8 детьми, где до сей поры и проживают). Дом её не стоял в один ряд со всеми, а располагался в глубине поместья, где-то на огороде, а кругом тоже сад. На месте владения после его развала потом построили саманный домик, в него Роман позднее свою тёщу перевёз из Березняговки, до неё тут земляк Аверьянов Павел проживал.
— От барыни сажалка до сей поры осталась. Заросла, правда, вётлами. Это овальный прудик недалеко от самой нашей речки Байгоры. Глубокая сажалка была, со ступенями. Мы в ней купались в детстве, рыбу ловили. Паша Аверьянов тогда говорил, что из барского дома был построен кирпичный ход до неё. Идёшь по нему и прямо к купальне попадаешь. Но мне по этому ходу не приходилось бегать. А вот потом, когда тут тёща поселилась, столько красного кирпича было кругом! До сей поры из земли при пахоте выбиваются осколки от него.
Мне захотелось поглядеть хоть издали на сажалку. И вместе с провожатыми, нынешними хозяевами этого огорода, отправилась на бывшее барское поместье. На самом деле красных кирпичей они уже с осени ближе к тропинке набросали немало. А из купальни огромным строем торчат деревья…
Через два дома от Елисеевых (ранее их было больше) поселились Чудиновы Николай Иванович (1936 г.р.) и Раиса Тимофеевна (1941 г.р.). Хозяин — из местных, его спутница, всю жизнь тут проработавшая свекловичницей, — из Дурово, но так давно здесь с мужем живёт, что всех прежних жителей хорошо помнит, и начинает при мне считать, сколько в Красной Раде домов стояло когда-то. Насчитала более 60. А сейчас — 10.
— Дед мой, отец моей мамы Татьяны Никитичны, — вспоминает былое Раиса Тимофеевна, — работал сапожником у Хренникова, приезжал сюда. Барин его ценил, хорошо платил. Но дед наш ещё и картёжником был. Мама говорила, сколько бабушка, её мать, слёз из-за этого пролила. Придёт, бывало, домой пешком: лошадь проиграл. Она в слёзы. «Не реви, я другую приведу!». Другая сама еле-еле на ногах стоит, падает от старости. Так и жили. А детей много было.
— Мои родители тем более работали на барина, они ведь из здешних, — говорит Николай Иванович. — Папа Иван Ильич, 1913 г.р., глухонемым родился, кузнецом работал. Кузня как раз напротив нашего дома была. Тут две конюшни ранее стояли, одна деревянная — у колхозного сада, от барина, видимо, оставалась. Я ж в колхозе трудился механизатором, более 40 лет стажа. Четыре класса окончил и пошёл пасти дворовых коров. Лето пастушком пробыл и потом — на всякую работу, куда пошлют. И косил, и возил. Уж на тракториста после армии выучился в Липецке. Меня при училище наставником оставляли, да ведь у колхозников тогда паспортов не было, вот и пришлось мне на родину вернуться. Ну я не горюю. Тут родился, тут и пригодился. Столько с этим местом связано! Сейчас и газ нам провели в 2010-м, и дорогу отсыпали. Мы ранее на ней тонули в грязи. В детстве так сильно речка наша разливалась, на лодке переплывали на тот берег в Ольховскую школу. Мостушка тоже была. Сейчас таких половодий давно не видали.
ШЛИ СОЛДАТЫ ПО ДЕРЕВНЕ…
Из военного детства мои собеседники вспомнили жуткий голод. Мама просила тогда 6-7-летнего сына, проливая слёзы над умирающей от голода его 4-летней сестрёнкой: «Колька, сбегай хоть какую-нибудь травинку сорви». (Чтоб в кипящую воду её бросить. И тогда якобы щи получатся).
— Папа из-за своего недуга не воевал, зато я хорошо помню, как через Красную Раду шли советские солдаты в 1942-м. Прямо по нашей улице колонна тянулась в сторону Грязей. Не забуду до сей поры их уставшие, измождённые лица: они отступали. У нас тут самих шаром покати, но всё равно женщины бежали к ним и несли последнее.
— Я родилась в 1941-м, папу до того летом уже призвали на фронт. Когда вернулся в 1945-м, мне немало было, всё понимала и долго-долго, по словам мамы, боялась его, не признавала. Когда ещё привыкла к нему!
И таких рассказов о защитниках, воевавших в Великую Отечественную войну, можно услышать в каждом доме. Здесь я пока два посетила, и вон сколько уже их насчитывается. Так, у Романа Сергеевича Елисеева его мама Марфа Николаевна двух сыновей не дождалась. Митрофан был 1913-го г.р., Максим — 1920-го. Пропали без вести в марте 1943-го. У жены Романа Александры Степановны отец Степан Евсеевич Гордеев тоже пропал без вести. Два его брата также воевали, один погиб, другой раненым вернулся…
Самыми уважаемыми на деревне после войны были вдовы и участники войны, к примеру, колхозники Кунов Алексей Гаврилович, Чудинов Иван Тимофеевич… И в Ольховской школе (её здание когда-то строили под вокзал, но железную дорогу так и не протянули) краснорадовцев тоже учили долгое время фронтовики: Яковлев Никанор Фёдорович, Якорев Николай Александрович, Елисеев Михаил Михайлович…
КТО ЖЕ ЭТИ ХОЗЯЕВА?
После разговоров со старожилами Красной Рады осталось немало вопросов. Как звали тех самых владельцев, прежде всего, «земского», кого так звала мама Р.С. Елисеева? Была ли на карте позапрошлого века эта деревня? Ищу помощи в столичной Российской научной библиотеке (бывшей Всесоюзной имени Ленина). Издание «Журнал Усманского уездного земства» за 1892-й год говорит о том, что уездными земскими гласными на 3-летие были избраны два Новосёловых: Иван Тихонович (титулярный советник и председатель управы) и Николай Тихонович (коллежский секретарь), после них уже в 1911-м году из Новосёловых гласным Усманского уездного собрания стал Гавриил Николаевич Новосёлов, подполковник, член попечительского совета Усманской женской гимназии, позднее и его изберут председателем управы. (Скорее всего, в Красной Раде было имение Николая и потом оно перешло к его сыну Гавриилу. На карте 19-го века есть село Ольховка. На другом же берегу Байгоры, где и стоит Кр. Рада, названия этой деревни не значится, но есть несколько хуторов Новосёлова и Хренникова.
В «Ревизской сказке» (переписи) за 1850-й год насчитывается 104 государственных крестьянина села Альховка (так в документе) Усманского уезда. И, если судить по фамилиям краснорадовцев, то как раз из Ольховки многие сюда и переселились. Я посчитала, что, к примеру, только Елисеевых в списке 26 человек, Куновых — 23, Чудиновых — 10, Нижегородовых — 9, немало Шиловских и Хованских, единичны Власовы и Парамоновы. Переписывали тогда, как известно, мужчин и землёй наделяли мужской пол. Сведения из Ольховской библиотеки говорят, что первопоселенцем в Красной Раде стал Дмитрий Максимович Бортников, у которого «было 7 сыновей и две девки». Сыновья потом отделились, дочери вышли замуж. (Правда, в том списке за 1850-й г. только двое Бортниковых записаны).
Ну кто же был «земским» и владел садом на самом въезде из Ольховки в Раду? Потом же эти насаждения относились сначала к совхозу «Добринский», после перешли к колхозу «Дружба». Обращаюсь к местному агроному-мелиоратору с многолетним стажем Николаю Васильевичу Власову (1954 г.р.) из Ольховки, но детство его и юность прошли в Красной Раде. На многие моменты он пролил свет, за что ему огромное спасибо.
— В моём детстве к нашей бабушке Власовой Прасковье Лаврентьевне, 1892 г.р., приходили посидеть подружки, они вспоминали свою юность, многое рассказывали. И говорили, как работали на барина. По деревне ехал урядник и созывал: «Кто пойдёт полоть просо? Три копейки барин даёт за это!». Барыню, с чьим владением поблизости позднее Елисеев Роман осел, в народе Грапеной звали. Значит, либо Агриппина, либо Аграфена, её фамилии я, к сожалению, не помню.
Бабушка Власова и дед Игнат Ильич, воевавший в Первую мировую, жили ближе к мосту на Раде, родилось у них 14 детей, выжило лишь шестеро. Да и сам дед от голода в 1946-м умер. Так вот они также говорили про сад, что он принадлежал барину Охотникову.
Великая певица и прима Большого театра Надежда Обухова вспоминала из своего детства, проведённого в имении деда Андриана Мазараки (с. Хворостянка): «Еще приятнее было, когда дедушка собирался ехать с нами к соседям. Чаще всего ездили к Охотниковым… Наша поездка обычно занимала более часа. Иногда переезжали ветхие мостики, настолько узкие, что приходилось вылезать из экипажа и идти пешком, пристяжных лошадей отстегивали, проводя отдельно по мосту, и вновь припрягали, проехав опасное место. Я вспоминаю, что особенно любила подаваемую в конце обеда клубнику со сливками. После обеда все дети гурьбой отправлялись в сад, много гуляли в тенистых аллеях и спускались к реке, где находилась купальня…».
Опять смотрю в «Журнал Усманского уездного земства». Всё в том же 1892-м от землевладельцев, помимо вышеназванных Новосёловых, в числе уездных земских гласных там числятся четыре Охотниковых: ротмистр Платон, штабс-ротмистры Михаил и Григорий, штабс-капитан Александр. У всех отчество — Михайловичи. В 1911-м году гласным стал поручик гвардии Александр Платонович. И кто из них? Краеведы редакции сказали, что имение в Красной Раде принадлежало, скорее всего, Платону, потом перешло к его сыну Александру, поскольку другие Охотниковы владели землями в Новочеркутино. Александр Платонович — участник Первой мировой, награждён орденами св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость», св. кн. Владимира 4-й ст., св. Станислава 2-й и 3-й ст., св. Анны 2-й и 3-й ст. Умер от болезни в Гражданскую войну.
После революции, во время погромов всех усадеб, крестьяне никакой ценности в этих владениях не видели, крушили всё и вся, выражая тем самым свою ненависть к хозяевам, на которых работали всю жизнь. Кто успел, из владельцев уехал, остальных ждала жуткая участь. Как, например, хозяина соседнего образцового имения князя Бориса Леонидовича Вяземского, растерзанного солдатами на вокзале в Грязях. Читаю в документах: «В 1917 г. Усманский уезд захлестнула волна погромов… Уютные дворянские и купеческие усадьбы были преданы невиданному разграблению. Их жгли, разбирали по кирпичикам, сносили до основания. 26 ноября 1917 г. произошел захват имущества Василия Васильевича Хренникова, находившегося близ станции Хворостянка. Крытый железом деревянный дом и надворные постройки грабили крестьяне…».
— В саду Охотникова находилась огромная пасека, около сотни ульёв, наверно, немало от барина осталось, — продолжает Н.В. Власов, — долгое время в советские годы там пчеловодом трудился Николай Иванович Нижегородов. Речка Байгора в моём детстве более чистой была. Когда в полях построили плотину и 700 га отвели под орошаемые земли, то река стала шире, но мельче. Кустов таких тогда не было, так как по берегам паслись тысячи овец, они всё съедали. К нам их завезли в середине 70-х годов прошлого века, хотя в хозяйствах они были всегда. Но в этот раз их собирали со всего района. Колхоз «Дружба» стал овцеводческим, а коров отсюда забрали. Для овец построили отдельные помещения. Бараны, ярки и ягнята содержались отдельно. И овечки жили тут до 1998-го. Старшим чабаном долго была Елисина Валентина Дмитриевна, 1945 г.р. Заведовала комплексом Аверьянова Татьяна Тихоновна, 1926 г.р, жила не в Раде, а в Ольховке. Моя мама Власова Варвара Игнатьевна, 1920 г.р., в войну и потом до 1965-го трудилась на гусеничном тракторе сначала в Нижнематрёнской МТС, потом в нашем колхозе, а после — свекловичницей. Мы с мамой жили в Красной Раде в дедовом плохоньком саманном домике, после мне колхоз дал квартиру в Ольховке, и она перешла со мною. Зато после каждый день навещала свою избушку. Когда сил не было туда добираться, то выходила на улицу и смотрела уже с этого берега на родимую сторонку.
БУДЕМ ЖИТЬ!
Конечно, можно задать вопрос: есть ли будущее у Красной Рады? Но по мне лучше сказать: «Будем жить!». Без дачников сейчас здесь насчитывается 16 человек. В 2017-м году, 28 августа, краснорадовцы организовывали у себя большой праздник — «День малой родины». Плясали, пели. И все односельчане собирались на улице за одним большим столом, делясь воспоминаниями. Самыми молодыми тут можно назвать семью Елисеевых Марьяны и Алексея, но и у них уже две внучки от двух детей, проживающих в городе.
— В 1992-м я приехала сюда из Западной Украины, было здесь 26 жилых домов и 37 коров в стаде. У нас, например, тогда 3 и 4 головы водилось. Жили за счёт своего хозяйства, дом строили 5 лет.
При подъезде к Красной Раде нам встретились две лошади, привязанные на лугу. Оказалось, что это кони супруга Марьяны Алексея Романовича. Он местный, хорошо помнит рассказы отца обо всех владениях, но сам, конечно, только их «осколепки» встречал. Сам на дворе, помимо коней, держит овец, кроликов, коров уже перевели.
— С конями я с детства вырос. У нас в Ольховке конеферма была, дядя мой Василий Сергеевич Елисеев конюхом там трудился, мы с одноклассниками и братьями — нас пятеро из восьми детей — бегали к нему кататься. Папа мой на тракторе работал, потом и скотником, и чабаном. Мама — свекловичницей.
Сразу видно, что про любимых коней Елисеев готов часами рассказывать. Видимо, это у всего их семейства в крови. Два его брата, проживающие в Ольховке, тоже любители этих животных. Отец Роман до 80 лет (!) без седла мог вскочить на коня. Алексей рассказал, что лошадей держит с 1992-го, ему Майку как раз дядя-конюх подарил, потом пошли от неё жеребята. По словам заводчика, это животное себя кормит и всех, кто рядом во дворе.
— Я скотину всю переведу, а коней оставлю, — добавляет Алексей Романович. — Мои внучки Аня и Настя тоже их любят. Сейчас вместе с Ольховкой либо в трёх домах только лошадей и держат. А ранее в колхозе «Дружба» их было 30, а в частных владениях — 80.
Ещё Алексей рассказал и про барскую сажалку. Это ведь его бабушка Гордеева Степанида Михайловна из Березняговки потом поселилась в избушку на месте усадьбы барыни.
— Мы в огороде у бабушки в детстве находили старинные монеты. Поиграем и выбросим. Никакой ценности в них не видели.
О своей огромной любви к коням рассказал и руководитель ООО «Чистый город» Виктор Петрович Елисеев из Грязей, чьё детство прошло тоже в этих местах.
— В Красной Раде очень много Елисеевых. Мой дед — Елисеев Николай Петрович. Я на лошади там без седла носился с 7 лет. Мне старики говорили: «Витька, ты на ней, как на скорой помощи, гоняешь». Зато уж, если в каких-нибудь Пластинках с неё шлёпнешься, то и ведёшь потом в поводу километров с десяток. После у меня хитрость появилась. Когда падал, то заводил коня в реку, так проще на него забраться. И, вообще, сельская жизнь меня многому научила: и коров пасти, и траву косить, и овец стричь, и свёклу полоть. Самые добрые люди живут в Красной Раде и Ольховке. Точно знаю. И красиво там очень. Недаром — Красная Рада называется.
ЦИФРЫ И ФАКТЫ
- Название деревне, скорее всего, было дано в советские 20-е годы прошлого века. «Красная» — красивая, ну и, конечно, это цвет революции. «Рада» — орган власти на Украине. Такое название было и у колхоза, образованного в 1932-м г.
- 340 человек проживало в Красной Раде в 1952-1954 гг. (данные из похозяйственной книги), 8-10 детей тогда насчитывалось почти в каждой семье.
- 16 человек проживают в этой деревне в 2025-м.
- Покров Пресвятой Богородицы (14 октября) — престольный праздник деревни, приход которой относится к храму с. Ольховка.
- По данным Ольховской библиотеки, в Кр. Раду когда-то приезжал великий советский композитор Тихон Хренников с надеждой найти хоть какие-то остатки от владения его родственников. Но увы… Музыкант лишь взял с собой горсть земли.
- В 2019 году в окрестностях Красной Рады археологи раскопали курганы срубной археологической культуры (название связано с погребениями эпохи поздней бронзы, совершёнными в деревянных срубах, которые опускали в могилы, перекрытые курганными насыпями).
